Я пытаюсь восстановить черты
Шрифт:
Первая наша квартира в Боготоле была в деревянном одноэтажном доме и состояла из четырех комнат и кухни, причем окна трех комнат выходили на улицу, а окна четвертой — столовой и кухни выходили во двор. Из жизни в этой квартире мне особенно запомнились два события. Первое — как мне заказали у сапожника высокие черные ботинки на шнуровке и как я надела их в первый раз на Пасху. Ботинки были очень красивые, и я чувствовала себя счастливой. На улице в это время уже растаял почти весь снег, и на высохшем месте я с другими детьми катала крашеные яйца по наклонной доске. Внизу на земле лежали яйца — по одному от каждого игрока. Если удавалось так скатить яйцо, что оно ударялось об одно из лежащих на земле, то последнее забиралось в качестве выигрыша. Если же яйцо прокатывалось мимо всех яиц, то
Вторым событием, произошедшим на нашей первой квартире в Боготоле, было рождение моего третьего брата — Бориса. Помню, что часть средней комнаты была отгорожена простынями, чтобы проходящие в нашу детскую дети и папа не могли видеть кровать с лежавшей на ней мамой. Какая-то пожилая женщина была с мамой, кто-то проносил в тазу горячую воду… Рождение нового ребенка, как и всех детей, происходило дома, а крещение на этот раз было в церкви. Но и там мама все время пробовала воду в купели, чтобы была теплой, и хватала отца Леонтия за рукава рясы, боясь, как бы ребенок не задохнулся в воде.
В Боготоле у нас уже не было работницы, и все дела по хозяйству вела мама. Никакой скотины тоже не было. Зато я должна была помогать маме по уходу за ребенком. Осенью я начала учиться в школе, поступив сразу во 2-й класс. Это была школа-четырехлетка. Здание школы стояло на крутом берегу реки Чулым — одного из правых притоков Оби. Моей первой учительницей была Евдокия Архиповна — вот и всё, что я запомнила об этой школе.
Самой знатной в Боготоле была семья Озеровых, имевшая несколько собственных домов. Мы приехали, когда она уже утратила былое богатство, а сам Озеров — состоятельный сибирский купец — умер, и его вдова, про которую папа говорил, что она из обедневших дворян, жила в большом двухэтажном доме с двумя дочерьми и прислугой. Третья дочь была замужем и жила где-то отдельно. Старшая из незамужних дочерей была очень красивая, но со странностями: она совсем не выходила за ворота и ни с кем не хотела встречаться. Гуляла только в своем саду за домом, где было много цветов, которые она сама выращивала. В селе о ней ходили разные слухи, и, чтобы увидеть ее, молодые люди залезали на крыши соседних домов.
Младшая дочь Озеровых Женя была высокой худенькой девочкой с лицом, густо покрытым веснушками, и совершенно рыжими волосами. С ней я подружилась, когда мы переехали на другую квартиру в один из домов Озеровых, расположенный чуть наискосок от дома, где жили они сами. Родители сняли только второй этаж, а первый этаж оставался пустым, и его окна всегда были закрыты ставнями. Двор и огород, как почти у всех домов в селе, были обнесены высоким забором из досок, плотно прилегающих друг к другу. Высота забора намного превышала человеческий рост.
В новую квартиру мы переехали осенью 1918 года, когда я пошла в школу. В школе я подружилась с двумя девочками из своего класса. Одна из них, Валя, была дочерью местного врача, тихая и милая хорошо воспитанная девочка. Другая, Нюра, была из зажиточной крестьянской семьи Некрасовых. Женя Озерова училась в той же школе, но уже в третьем классе, она была на год старше. И если с Женей и Валей мы играли почти всегда во дворе дома Озеровых, то с Нюрой ходили в ближайший лес, где росли березы и осины, было много цветов и можно было собирать землянику и сибирскую клубнику — крупные белые ароматные ягоды с розовыми бочками. В Сибири выращивают и садовую клубнику, но называют ее «Викторией», созвучно одному из популярных ее сортов. В обширном, с участками густого леса, дворе дома, где жили Озеровы, возле дальнего забора стояли «гигантские шаги». Так называли своеобразные карусели — вкопанный в землю высокий деревянный столб с вращающимися металлическими приспособлениями наверху, к которым подвешивались толстые веревки с сиденьями. Мы садились и, отталкиваясь одной ногой вправо или влево, как бы шагая, приводили в движение карусель и крутились вокруг столба. Кататься на «гигантских шагах» было большим удовольствием.
В Боготоле было несколько «гигантских шагов». Одни — на окраине села для общего пользования, и мы иногда катались на них, когда там никого не было. Оказалось,
1 июля 1919 года мне исполнилось десять лет, и родители устроили мне праздник. Папа украсил дом цветами. Он умел так расставить цветы, что они смотрелись удивительно красиво: некоторые он помещал в плоские миски или тарелки, а цветы с высокими стеблями ставил в вазы или в банки. Всем моим подружкам и мне папа надел на головы венки, которые сам же и сплел. Был накрыт праздничный стол с разными пирожками, печеньями, конфетами и тортом со свечками. Мы пили чай, пели песни, а потом папа пригласил всех девочек на реку, чтобы покататься на лодке. Мы бросали свои венки в реку по языческому обычаю древних славян.
Покатав нас на лодке, папа причалил к противоположному берегу и высадил погулять перед возвращением домой. Цветов там было множество, и мы снова сплели себе венки из огоньков. Эти цветы от дуновения ветра колышутся на тонких стеблях, и кажется, что по лугу пробегает пламя. Это у нас их называли огоньками, а в других местах Сибири — жарками. Аромат у них слабый, но они пахнут весной и свежестью.
Ах, какие цветы растут в Сибири! Кроме огоньков, цветов огненной окраски, в июле расцветают колокольчики — белые, синие и фиолетовые. Появляются ирисы, совсем не похожие на те, которые обычно растут в садах, — яркосиние, низко расположенные в игольчатой траве, с сильным чудесным ароматом. Цветок образуют три хрупких лепестка с желтыми тычинками. Незабудки в Сибири очень крупные, в основном голубые, и лишь изредка попадаются бледно-розовые. Они растут на лугах в низинах и покрывают землю сплошным голубым ковром. Подснежниками в Сибири называли белые, а иногда и бледнорозовые и бледно-голубые цветочки на тонких ножках с венчиком из пяти лепестков. Они появлялись на полянах, где еще оставался нерастаявший снег. Но настоящих подснежников, таких, как в Европе, в Сибири нет. В одно время с этими цветами появляются кандыки, похожие на встречающиеся на Кавказе мелкие цикламены, и ветряницы, напоминающие анемоны.
Летом на сухих песчаных местах растут бессмертники различной окраски, крупные и суховатые. Они могут сохраняться, не теряя своей окраски. Уже в разгар лета поляны покрываются гвоздиками и ромашками с очень крупными цветками, а в лесу появляются пионы. В России в садах обычно растут белые, розовые и красные махровые пионы. В Сибири же дикие пионы бывают только темнокрасного цвета с желтой сердцевиной — большая головка цветка покоится на толстом стебле, обрамленном узорчатыми листьями. Есть места, где можно увидеть море желтых лилий, иногда попадаются лилии тигровой расцветки, называемые саранками.
А какой шиповник растет в Сибири! Большие кусты с цветами различной окраски от бледно-розовой до темнобордовой, почти черной. Запах у цветов шиповника очень сильный и похож на запах садовых роз.
На болотах расцветают ярко-красные цветы на высоких стеблях, напоминающие по форме гвоздику, но крупнее. Их почему-то называют «татарское мыло». На болотах же изредка попадаются кукушкины слезки и башмачки — цветы орхидейного типа. И, боже, сколько еще мелких и разнообразных цветов покрывают землю Сибири! Ничего подобного в других краях России не найдешь. Но в сибирских лесах нет ландышей, нет кустов жасмина и сирени. Хотя, возможно, они выращиваются где-нибудь в садах или питомниках.
Летом 1919 года жизнь в Боготоле, казалось мне, шла спокойно обычным своим распорядком. Мама занималась хозяйством, возилась в огороде. Ужинали мы во дворе дома, где была наша квартира. На ужин мама варила молодой картофель, который мы ели с маслом, укропом и малосольными огурчиками. Мне такая еда очень нравилась. Как всегда, мама заготавливала на зиму припасы: солила огурцы и капусту, мариновала свеклу, солила и мариновала грибы, сушила белые, варила варенье. Грибы приносил из леса отец, ягоды собирал тоже он, часто вместе со мной. Иногда я ходила с ним и за грибами, сама приносила ягоды, когда ходила за земляникой и клубникой вместе с подружками.