Я пытаюсь восстановить черты
Шрифт:
На следующий день вместе с Джанлоренцо поехали осматривать город. Ареццо — очень приятный городок с красивыми зданиями, площадями, костелами. В тот же день мы отправились в гости к бывшей жене Джанлоренцо Маше — чешке, с которой он развелся лет восемь назад. Я была с ней знакома в Москве, и она захотела меня видеть. Мы навестили Машу в ее мастерской, она занимается художественной керамикой, которую, к сожалению, плохо покупают. У нее двое молодых помощников. Меня заинтересовала ее технология: две круглые электрические печи для обжига керамики сделаны в Америке из материала, из которого делают детали космических кораблей. Материал этот не пропускает тепла. Маша подарила мне белую фарфоровую коробочку собственного изготовления. Хотела подарить чайник с чашками или вазу, но я не взяла. Встретились и распрощались мы с Машей очень тепло, расцеловавшись по-славянски. У Маши за 55 км от Ареццо вилла: кругом природа, держит
Утром следующего дня мы выехали во Флоренцию. Дорога пролегала через леса и поля, было необыкновенно красиво, хотя погода выдалась немного пасмурная и даже в первый раз за все время нашего пребывания в Италии шел дождь. От Ареццо до Флоренции девяносто километров, доехали мы туда за полтора часа. Новая часть Флоренции очень красива: широкие улицы, обсаженные деревьями — в основном пиниями, но есть и кипарисы, платаны, тополя, сосны или кедры, пальмы. Флоренция расположена как бы в котловине, окруженной почти со всех сторон холмами. Мы проехали потрясающими аллеями по склонам холма и поднялись на вершину, где стоит статуя Давида. Это, конечно, копия скульптуры Микеланджело. С вершины холма открывается головокружительный вид на город. Оттуда мы снова спустились в город и поехали на другой холм, под названием Фьезоло. Оказалось, что у Джанлоренцо был дядя (кажется, двоюродный брат его отца) Джованни Микелацци [59] , знаменитый во Флоренции архитектор. Была и какая-то романтическая история: мать Джанлоренцо была влюблена в Микелацци, и Джанлоренцо — плод этого романа. Из-за этого законный отец Джанлоренцо покончил жизнь самоубийством. Все свое детство Джанлоренцо прожил с дядей во Флоренции. У дяди была прекрасная вилла и мастерская на холме Фьезоло. Умер Микелацци года три тому назад, не дожив, кажется, тридцати шести дней до своего столетия. С ним жила экономка, была и прислуга, ставшая его подругой и ухаживавшая за ним до последнего дня. Она и сейчас живет на вилле. Дом, мастерская дяди завещаны какому-то фонду.
59
Джанлоренцо произносил имя дяди так: Микелаччи. (Примеч. сост.)
Мы в старой части Флоренции. Побывать в этом городе — мечта моей жизни. Оставив машину у вокзала, мы с Джанлоренцо и Лидой пешком прошлись через весь перрон, перешли по мосту через реку Арно мимо собора, где во Флоренции крестят младенцев, до площади кафедрального собора. Грандиознее сооружения нельзя себе представить. Говорят, что французский архитектор Корбюзье, обойдя Кафедральный собор, сказал: «Я бы так не смог». Купол собора построен без всякой арматуры по проекту архитектора Брунеллески. Мы дошли до дворца Медичи. Фасад его не понравился Лиде, но двор и сад за ним великолепны. Всё это таких размеров, что, как говорит Лида, «не для людей; хотели утвердить этими размерами свое величие».
На следующий день, 24 сентября, мы с Лидой двинулись в галерею Уффици. Осмотрели почти все сорок пять залов, только некоторые пропускали или осматривали мельком — увидеть все невозможно.
27 сентября мы уже были в Венеции. Из окон гостиницы виден канал с гондолами. По городу можно ходить только пешком — ни машин, ни мотоциклов, ни велосипедистов; только лодки, гондолы и речные такси шныряют по каналам. Вода в мелких каналах немного пахнет, а от главных каналов, которые проходят петлями через весь город, запаха не идет. От домов (палаццо) спускаются в воду ступеньки или помосты. Уложенные плитами или булыжником улочки и переулочки так узки, что вмещают только пешеходов. Пользуясь картой и петляя по улицам и переулкам, шагая по ступенькам и мостикам через каналы, добрались мы наконец до площади Святого Марка. Главная площадь Венеции квадратная, огромная, окружена с трех сторон постройками — колоннадой зданий Старых и Новых Прокураций, Палаццо дожей, и собором Святого Марка. С четвертой стороны широкий просвет — выход к морю, вернее, к его лагуне со множеством мелких суденышек.
Вслед за собором Святого Марка мы обошли все колоннады трехэтажного здания Старых Прокураций, построенного в XV веке. Нижние этажи здания заняты многочисленными лавочками. На противоположной стороне уже в XVI веке для прокураторов собора Святого Марка выстроено такое же здание Новых Прокураций.
Рядом с собором Святого Марка, ближе к морю, находится Дворец дожей удивительной красоты. Незадолго до отъезда из Венеции мы с Лидой попали на площадь, на которой располагались сразу три собора. Один из них назывался, кажется, Фрари —
На следующий день утром за нами заехал Джанлоренцо и мы поехали в Рим. Погода была чудесная. По дороге, уже под вечер, мы оказались в Ассизи. Ну как было не заехать в этот город, расположенный высоко на горе! Когда мы поднялись наверх, солнце уже заходило; вид с вершины был великолепен, и сам город освещен был особым светом. По лестнице, наверное, в сто ступеней мы поднялись в храм, где внутри находятся фрески Джотто и могила Франциска Ассизского. Осмотрев храм изнутри, мы спустились по той же лестнице, которой, казалось, нет конца, и уже в сумерках, поужинав, поехали в Рим, до него оставалось несколько часов езды. Через какое-то время Джанлоренцо начал засыпать за рулем. Мы его тормошили, смешили, рассказывали забавные истории; в каждом кафе, встречавшимся нам по дороге, он выпивал кофе капучино, но все равно хотел спать. Наконец он остановил машину и сказал, что должен заснуть на полчаса. Но какой уж тут сон: мимо нас с шумом проносились автомобили, освещая нас своими фарами. Быть может, наш водитель все же немного подремал, но заснуть ему, конечно, не удалось, и мы поехали дальше. Магистраль кончилась, и мы попали на петляющую по горам дорогу к Итри. Когда мы доехали в третьем часу ночи до места, то посчитали, что чудом спаслись. Ночевали в квартире сына Джанлоренцо — Паоло. Она ремонтировалась, но спальные места без простыней были.
На следующий день в аэропорту мы распрощались с Джанлоренцо. Я не знала, какими словами его благодарить. Мы были смущены его щедрым гостеприимством, а он, наверное, почувствовал это и сказал: «Благодаря вам я великолепно провел каникулы; я так люблю путешествовать».
Германия, 1993 год
В ноябре 1993 года по приглашению издательства «Фолк унд вельт» я выступила с чтением моих воспоминаний в нескольких городах Германии. Приглашение было связано с выходом в этом издательстве книги моих воспоминаний о Бабеле. Поездка была очень напряженная: я поочередно выступала в Берлине, Кёльне, Дюссельдорфе и Гамбурге. Интерес к моим вечерам в Германии был большой, залы были переполнены. Чтения первоначально намечались на русском языке, но, узнав, что я говорю по-немецки, аудитория повсеместно настаивала, чтобы я читала именно на немецком. Я так и делала, к полному восторгу слушателей.
Во время одного из выступлений по мне подошел немецкий писатель К., который встречался с Бабелем в двадцатых годах, когда тот останавливался в Германии во время поездки за границу. Поезда эта была связана с сопровождением матери Евгении Борисовны Гронфайн, первой жены Бабеля, за границу. После смерти ее мужа и разорения их дома (конфискации имущества) Бабель отвез ее на жительство к своей сестре Мери в Брюссель. Так вот, во время этой поездки Бабель и навестил Германию и встречался с писателем К., в обществе которого, по рассказу самого К., в какой-то столовой по типу общепита лакомился гороховым супом.
Большая часть нашего времени уходила на переезды из города в город, на устройство в гостиницах, и на подготовку к выступлениям. Основная работа по организации выступлений легла на сотрудницу издательства «Фолк унд вельт» Кристину Линкс. Она договаривалась по поводу залов для выступлений, организовывала переезды и гостиницы. Утомительнее всего была езда на машине, которая продолжалась иногда по шесть часов в день. Поэтому в этот мой приезд в Германию мне не удалось ни посмотреть те города, в которых мы побывали, ни побывать в музеях, ни даже постоять в Дюссельдорфе у могилы любимого мной поэта Генриха Гейне.
Отъезд в Америку
Мой внук Андрей в 1993 году женился и теперь жил в Америке. Там он продолжал работать по специальности театрального режиссера, осваивался в новой жизни. Никаких разговоров о нашем с Лидой переезде в США у нас с Андрюшей пока не было. Однако криминальная обстановка в Москве становилась все хуже, в ближайший Тимирязевский парк стало опасно ходить — то и дело в нем находили убитых, хулиганство царило повсюду.
Андрюша звонил нам каждую субботу и говорил: «В субботу поговорю с вами, а в воскресенье уже начинаю волноваться». Примерно в это время в 1994 году убили нашу милую соседку Таю, которую я так любила. Пошла к подруге, шла по тропинке вдоль железной дороги, проходящей мимо нашего дома, и кто-то сзади ударил ее ножом в спину. Попал в самое сердце, снял часы, забрал всего десять рублей денег и скрылся. Это убийство произвело на меня сильное впечатление, от которого я не могу отделаться до сих пор.