Я пытаюсь восстановить черты
Шрифт:
А впереди у Антонины Николаевны была еще одна жизнь — американская. Примечательно, что, пожелай она того, жизнь эта могла бы начаться намного раньше — еще в тридцатые годы. Дело в том, что на том же Кузнецкстрое за Антониной Николаевной ухаживал американский специалист-консультант — обеспеченный (в отличие от своих советских коллег) инженер. Он звал русскую красавицу с собой в Америку, показывал фото роскошного особняка с припаркованным у входа авто. Продолжалось это ухаживание и в Москве, уже после знакомства Антонины Николаевны с Бабелем. Ну да читатель знает, кому отдала предпочтение Пирожкова.
Конечно, бабушка переехала в 1996 году в США не по собственной инициативе, a по настоянию автора этих строк. Кризис в России в начале 1990-х годов вынудил меня, режиссера по образованию, искать
Через шестьдесят лет после первого приглашения переехать в Америку Антонина Николаевна очутилась в предместье Вашингтона, в далеко не роскошном, но уютном коттедже. К ее удивлению, журналисты и исследователи творчества Бабеля не потеряли ее из виду. Она часто давала интервью для телевидения и документальных фильмов. Интервью эти, всегда содержащие просьбу подробно рассказать об аресте Бабеля, происшедшем на ее глазах, она честно «отрабатывала». Эта привычка была выработана в начале 1990-х годов во Франции и Германии. Именно там, в Европе, Антонина Николаевна нарушила свой обет никогда не давать телевизионные и киноинтервью.
После переезда в Америку на родину она больше не возвращалась и за пределы США не выезжала. По Соединенным Штатам же путешествовала в основном в связи с публикациями ее воспоминний о Бабеле. Например, по просьбе издательств она дважды, в 1996 и 2001 годах, ездила в Нью-Йорк на презентации ее книги, вышедшей в Америке на английском и русском языках. В 2004 году Антонина Николаевна, в возрасте девяносто пяти лет ездила с дочерью Лидией Исааковной в Сан-Франциско — на Бабелевскую конференцию, организованную Стэнфордским университетом. Познакомившись там с китайскими поклонниками творчества Бабеля, она написала обращение к китайским читателям, опубликованное в первом издании произведений Бабеля в этой стране.
В нашем решении поселиться под Вашингтоном сыграл роль тот факт, что именно там проживала дочь Бабеля от первого брака, Наталия Исааковна Бабель. С Наташей (Натали) Бабель мы общались и до переезда в США, и после. Несколько раз, в 1960-х-1980-х годах, она приезжала в Москву, чтобы повидаться с нами. В начале 1960-х Антонина Николаевна отдала Наташе тексты всех известных на то время произведений Бабеля, договорившись, что та будет публиковать их в Америке и Европе. (Участие в таких публикациях Антонины Николаевны и Лидии Исааковны в советское время было проблематично.) Когда в начале 1980-х у Антонины Николаевны случился инфаркт, Наташа, гостившая тогда в Москве, отложила срок своего отъезда и оставалась в Москве, пока здоровье Антонины Николаевны не пошло на поправку. В 1990-х годах — когда Антонина Николаевна с дочерью путешествовала по Европе в связи с изданием Бабелевского дневника 1920 года — Наташа специально приезжала в Париж для того, чтобы с ними повидаться. К Антонине Николаевне она относилась тогда тепло, и Антонина Николаевна платила ей взаимностью.
Люди, связанные с Бабелем, а особенно его дети, были моей бабушке дороги. С такими людьми Антонина Николаевна в основном и общалась, ими и окружала себя. С любовью относилась она к Мише, Михаилу Иванову — сыну Бабеля и Тамары Кашириной, усыновленному вскоре после рождения писателем Всеволодом Ивановым. Кончину Мишы в 2000 году Антонина Николаевна переживала тяжело. Приехав летом 1993 года на мою свадьбу в США, Антонина Николаевна помогала
В последний период своей жизни Наталия Бабель много думала об отце, о том, как и почему расстались ее родители. Отношение ее к Бабелю и к новой его семье у Наталии постепенно менялось. Я уверен, что здесь большую роль сыграли одиночество и болезнь, преследовавшие ее в последние годы жизни. Именно в эти годы Наталия иногда позволяла себе резкие высказывания в адрес Антонины Николаевны [1] . «Обвинений», собственно, она ей никаких предъявить не могла — да и кто осмелился бы ее в чем-либо упрекнуть? Бабель расстался со своей первой женой, матерью Наталии, задолго до встречи с Антониной Николаевной. Отношения между Бабелем и Евгенией Борисовной Гронфайн, матерью Наталии, развивались сложно. После рождения Наташи в Париже в 1929 году стало ясно, что отношения эти прекратиться не могут, но и на восстановление семьи ни та, ни другая сторона так и не пошла. Возвращение Евгении Борисовны с Наташей и престарелой матерью Бабеля в СССР было не возможно. А Бабель не собирался эмигрировать. Собственно, в этот момент Бабель и познакомился с Антониной Николаевной.
1
К сожалению, она пыталась настроить против Антонины Николаевны биографов Бабеля. Никто из них, кроме немецкого исследователя Райнхарда Крумма, автора книги «Исаак Бабель. Биография», не поддался на эту удочку.
Прочитав под конец своей жизни воспоминания бабушки, Наташа, вероятно, решила, что именно А.Н. была повинна в том, что Бабель не остался в Париже. Конечно, в этом была доля правды. Но и помимо Антонины Николаевны, которую Бабель любил и которой гордился, были и другие, сугубо профессиональные причины, побуждавшие его остаться в СССР.
Разладившиеся отношения с Наталией Бабель омрачали жизнь Антонины Николаевны. Смерть же Натальи Исааковны в 2005 году произвела на нее глубокое впечатление.
Удивительно, как умело распоряжается датами судьба. Уже летом 2006 года, через полтора года после смерти Наташи, Антонина Николаевна вместе с семьей навсегда покинула предместье Вашингтона и переехала во Флориду, в культурный оазис штата — город Сарасоту. Задолго до всех других членов нашей семьи девяностосемилетняя Антонина Николаевна упаковала в чемоданы и коробки одежду, обстановку своей комнаты и архив Бабеля. Она была готова к последнему в своей жизни переезду. В Сарасоте А.Н. наслаждалась флоридским климатом, подолгу просиживая в саду у дома, продолжала ходить на концерты, в театр — в основном, на мои спектакли, радовалась приездам из-под Вашингтона родителей моей жены. Любовь Антонины Николаевны к родственникам, в том числе и к американским, была еще одним отличительным ее качеством. Насколько Бабель был равнодушен к своей родне (кроме, конечно, ближайших членов семьи), настолько бабушка обожала родственников. В России она без конца помогала своим родным, а в Америке прониклась безграничной симпатией к Сильвии и Клэю, родителям моей жены. Она полюбила и их, и всех их детей и родственников. А те платили ей взаимностью.
15 июля 2007 года в Сарасоте Антонина Николаевна поставила последнюю точку в книге воспоминаний о своей жизни. Подобно Бабелю, она писала от руки. Садилась в мягкое кресло в своем кабинете или же в плетеное кресло на веранде, где было посветлее, клала на колени специальную доску с мягким днищем и мелким почерком исписывала ученическую тетрадку в твердой обложке, толщиной в двести страниц. Ко времени окончания работы над воспоминаниями тетрадей таких набралось шесть. Трудолюбие бабушки было необычайно. Ей было сильно за девяносто, а она, подобно Юрию Олеше, с которым была хорошо знакома, жила по девизу «Ни дня без строчки». С такой же усидчивостью исписывала Антонина Николаевна тетради колонками английских слов. Она изучала английский язык. И выучила его таки, хоть английский и ненадолго удержался у нее в памяти.