Я разорву эту помолвку!

Джейкобс Хэйли

Холодно усмехнулся. Во мне закипал гнев. Мне и раньше тяжело было справится с собой в его присутствии, а теперь и подавно. Вроде и не хотел, но едкие слова, пропитанные горечью так и срывались с губ:

— А тебя разве когда-нибудь волновали мои чувства? Я же как примерный сын должен следовать плану, который ты составил для меня. Академия, идеальные оценки, навязанная тобой невеста…

Граф побледнел.

— Кому нужен я сам? Не наследник, не твой сын, а просто я?

— Джеймс, все не так…

Аппетит

пропал. Даже ароматный запеченный гусь не вызвал у меня, не евшего уже сутки, радости.

Помассировал виски. Снова мигрень.

— Давай просто молча поедим, ладно? — спросил и не дожидаясь ответа принялся насыщать желудок, едва ли чувствуя вкус пищи.

После ужина сразу ушел к себе. Глупости. Помотал головой, в коридоре на миг показалось, что почувствовал аромат весны.

А ночью меня снова преследовали кошмары. Грохот орудий, лязг мечей, кровь и пепел. Покойники. Те, которых я не сумел спасти и те, жизни которых оборвал сам. Свои и чужие, но все — люди.

— Джеймс, сын…

Из пучины отчаяния вырвал родной голос старика.

— Какого черта?! — отец разбудил меня. Я сжимал запястье графа, его рука лежала у меня на плече. Рефлекс. Даже во сне я продолжаю ждать опасности.

— Прости, — разжал пальцы. — Что ты здесь забыл?

Мой старик растеряно поджал губы.

— Ты кричал во сне.

— Прости, если разбудил. Можешь идти ложиться обратно. Больше криков не будет, — зачем-то снова извинился и зажмурив глаза, снова их распахнул. В комнате царил полумрак.

Я вообще сегодня уже выспался. За окном было темно. Ночь в самом разгаре. Но я редко спал более четырех часов. Даже не помню, когда высыпался в последний раз. Этой ночью я больше глаз не сомкну.

Граф Таддеус Астер выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но сжал челюсти и вышел из спальни, тихо затворив за собой дверь.

Я откинулся обратно на подушки, влажные от пота. Черт, прикусил кожу на костяшках сжатого до боли кулака. Моя жизнь никогда уже не будет нормальной. От этой тьмы мне не отмыться.

Дни текли до ужаса размеренно и однообразно. Через три дня отец завел шарманку о том, что мне нужно посетить Винтеров и свою невесту.

— За эти три года все изменилось. Я слышал, что в их землях нашли новый элемент, через баронство построена железная дорога, теперь денег у них немерено, так к чему тогда этот брак?

— Дурак! — ударил по столу отец. — Разве вопрос был в деньгах?

— А разве нет? — я поднял бровь. — Не ты ли желал «позаботиться» о дочери старых друзей и не дать всему их семейству пойти по миру? Теперь в этом нет необходимости.

— Джеймс, — гневался граф.

Я лежал на диване в библиотеке и листал книгу.

— Хорошо.

— Что? — в шоке воскликнул граф. Не думал, что я соглашусь так легко.

— Завтра я отправлюсь в Лорнию и навещу свою невесту. Счастлив? Можешь теперь оставить меня в покое?

Дверь с хлопком закрылась.

Я сел и отбросил в сторону руководство по оружию, в котором не прочитал и строчки. Сложно было делать вид, что со мной все хорошо. Зарылся пальцами в волосы, закрыл рукой лицо, опустив голову на спинку дивана. Солнечные лучи касались запястья. Только вот моя кожа веснушками не покрывалась, лишь загаром.

Тихо рассмеялся. О чем я, черт возьми, думаю.

Флоренс Винтер. Как у тебя, интересно, дела? Скоро увидимся. Если ты все еще хочешь свадьбы, то это можно устроить. Мне теперь все равно.

Флоренс

Приходилось ходить с повязанным на шею платком. Царапина, оставленная кинжалом разбойника, была не глубокой, но на светлой коже красная полоса привлекала внимание. Чтобы не волновать отца и брата и не вдаваться в подробности не стала ничего им рассказывать. Меня в последнее время безосновательно опекают — повзрослевший и возмужавший Томас особенно пытался умерить мою активность.

После трех лет рабочей суеты я могла уже немного отойти от дел, если не случалось чего-то существенного и требующего внимания, то отлаженная система функционировала и без моего контроля и непосредственного вмешательства. А по сему доводилось редко куда-то выбираться за пределы баронства.

Но определенная степень свободы у меня все же быть должна. И ни один человек, даже мой брат, не вправе ограничивать меня. Я понимала, что руководствовался он заботой и беспокойством о сестре, но я не была беспомощной девицей.

Ну, так мне казалось до недавних пор.

Однако на деле оказалось несколько иначе. Не могла представить себе, куда бы повернула ситуация без сработавшего артефакта — не зря я его носила не снимая — и появления Джеймса.

Джеймс… мой неугодный жених.

Я лежала на расстеленном поверх луговых соцветий покрывале и задумчиво крутила стебелек ромашки в руке, подняв его над головой. Раскинувшиеся ветви клена и его, похожие на защищающие от солнечных лучей ладошки, листья скрывали меня в тени.

Бутерброды, которые мне с собой в корзинку завернула Лара уже были съедены, прохладный ветерок щекотал лицо, а исходящее от нагретой солнцем земли тепло приятно расползалось по всему телу. Глаза закрывались сами собой.

Иногда мне хотелось побыть одной. В такие вылазки на пикник я уходила время от времени.

Порой ко мне присоединялся Томас или Лара, реже в гости наведывалась Кларенс с дочуркой — их с Алланом малышка была настоящей очаровашкой, для двухлетки мы с подругой считали, что умна она не по годам. Хотя так, наверное, о своих детях думают все родители и близкие люди.