Я рискну

Тессье Шантель

Наклонив голову назад, она проводит руками по волосам, чтобы убедиться, что вся грязь исчезла. Я наблюдаю за тем, как выгибается ее спина и выпирают сиськи, облизывая губы.

— И что теперь? Он изменил свои старые привычки?

Она смотрит на меня скептически.

— Я видела, как он проглотил язык девушки в ту ночь, когда ты устроил вечеринку у себя дома. Это было всего за пять дней до того, как они сошлись.

— А чего ты ожидала? Что он всю жизнь будет тосковать по ней? — я покачал головой. — Дик так не работает. Так не работает любой парень, у которого есть яйца.

Она закатывает глаза.

— Боже упаси мужчину показать женщине, что у него есть сердце.

Я игнорирую это заявление.

— А как насчет тебя?

— Что насчет меня? — она наливает немного кондиционера в руку и проводит ею по своим длинным темным волосам.

— Ты и Мартин.

Ее руки замирают на полпути, и ее глаза сужаются глядя на меня. Но она не отвечает.

Я делаю шаг к ней.

— Я хочу, чтобы ты удалила все его фотографии со своей страницы в социальных сетях.

Она пытается отпихнуть меня, но ее руки покрыты кондиционером, поэтому они сразу же соскальзывают.

— И я сказал тебе, что когда ты заведешь страницу в социальной сети, я сделаю это.

Она широко улыбается мне. Как будто она только что попросила меня подарить ей гребаную луну. Как будто это невозможно.

— У меня есть одна.

Она откидывает голову назад, смеясь.

— Ты такой говнюк.

Я вскидываю бровь.

— Хочешь поспорить?

Ее смех затихает, и она смотрит на меня, ища любой признак того, что я дергаю ее за ниточку. Это не так.

Она качает головой в знак согласия.

— Ты такой козел.

— Ты любила его? — слова вылетают у меня изо рта раньше, чем я успеваю их остановить их. Я стараюсь не вздрогнуть от этого вопроса.

Ее глаза сужаются на меня.

— Почему тебя это волнует, Коул? — огрызнулась она, ее терпение от этого разговора иссякло. Я не виню ее. Я не из тех, кто говорит о бессмысленном дерьме. Но это важно.

С тех пор как я впервые увидел Остин Лоус, я хотел контролировать ее. Владеть ею. Сделать ей больно. Что еще парень может взять у женщины, кроме ее любви? Ее душу?

Она не отвернется от того, кого любит, — так сказал Беннетт, когда мы все стояли посреди клуба в ту ночь, когда я попросил Дика отвезти ее домой после того, как я украл машину ее отца. До сих пор я не понимал, что он имел в виду.

Теперь, блядь, все понятно!

Я хочу, чтобы Остин Лоус влюбилась в меня.

***

ОСТИН

Он что-то задумал.

Конечно, задумал. Если Коул Рейнольдс дышит, значит, он уже что-то задумал. Он не понимает, как хорошо я могу его читать. Или что меня всю жизнь кормили всякой ерундой. Я не та девушка, которая верит в сказки и счастливые случаи.

— Да, — говорю я, подыгрывая ему.

Его глаза сужаются, но я не обращаю на это внимания. Вместо этого я возвращаюсь к тому, чтобы провести кондиционером по волосам. Такими темпами вода скоро станет холодной.

— Как долго вы были вместе? — спрашивает он.

— Почти четыре года.

Не полная ложь.

— Тебе семнадцать, — возражает он, как будто я не могу посчитать.

— Да. Спасибо за напоминание, — говорю я и поворачиваюсь к нему спину. Я провожу водой по лицу и наклоняю голову вниз, чтобы смыть кондиционер. Я могла бы стоять к нему лицом, но мне не хотелось.

Закончив, я поворачиваюсь обратно, а он стоит и смотрит на меня. Его нетерпение заметно в его сузившихся глазах и острой челюсти.

— Мы познакомились на первом курсе. Он был старшекурсником.

— И?

— И что? — спрашиваю я, не понимая, что именно он хочет узнать.

— Что еще? — требует он.

Я кладу руки на бедра и наклоняю голову. Если он хочет знать, то я скажу ему. Потому что это все равно его взбесит. А я люблю злить этого парня.

— В то время мне было четырнадцать, а ему семнадцать. Он пригласил меня на свидание, и я согласилась. Мы встречались несколько недель, а потом я все бросила, — его челюсть напряглась. — После этого мы были вместе. Его дядя владел салоном татуировок и пирсинга. После того как Мартин закончил школу, он пошел к нему работать.

Его глаза перескакивают на меня, и он спрашивает:

— Он сделал тебе эту татуировку?

— Да.

Его глаза снова поднимаются к моим, и я вижу в них ярость. Он ненавидит, что другой мужчина отметил меня. Очень плохо. Я же не позволила Мартину написать свое имя на моей заднице.

— А потом мне пришлось переехать сюда. Конец истории.

— Ты все еще общаешься с ним? — напрягшись спрашивает он.

Я ненавижу себя за то, что правда — нет. То, что, как я думала, что-то значило, на самом деле для Мартина было ничем. Он был рядом со мной во многих отношениях. Он никогда не спрашивал, что происходит в моем доме, но он знал. Он не давал мне скучать. Всегда хотел потусоваться. Он был большим любителем травки, и мы проводили большую часть времени под кайфом или пьяные, но он все равно всегда старался прийти и позвать меня с собой. Он даже научил меня водить машину. Он делал то, что должны были показать мне мои мать и отец.

— Да, — лгу я, глядя на слив.

Потому что я не собираюсь говорить мужчине, который хочет сломать меня, что парень, которого я когда-то любила, больше не разговаривает со мной.

Он берет меня за подбородок и поднимает мою голову так, что мне приходится смотреть на него сверху.

— Удали фотографии, Остин. Теперь ты моя. Не его.

Затем он отпускает меня и выходит из душа.

_________________________________

После душа я выхожу, чтобы лицезреть Коула уже одетого в свежие джинсы и чистую черную футболку. Я понятия не имею, откуда они взялись, потому что вчера вечером я не видела его с сумкой. Я роюсь в своей сумке и надеваю новую пару джинсовых шорт и футболку с надписью CALI красными буквами. После того, как я надела теннисные туфли, я начала сушить волосы.

Я не взяла с собой ни косметики, ни выпрямителя, поэтому, когда волосы высохли, я уложила их в пучок и на этом остановилась. Этого будет вполне достаточно для обеда.

Я спускаюсь по лестнице, когда замечаю его, сидящего на диване. Он скрестил ноги на лодыжках и опустил голову, уставившись в свой телефон, набирая текст.

Он поднимает на меня глаза и встает. Мы не разговаривали с тех пор, как он сказал мне удалить те фотографии и что теперь я принадлежу ему.

Мне действительно нечего было сказать по этому поводу. Он думает, что поймал меня там, где хотел. Я не собираюсь утверждать обратное.