Я сделаю нам больно
Шрифт:
– Если вы не успокоитесь, то я…
– Что? – неожиданно брюнет искажается в лице, словно за долю секунды нацепил на лицо ледяную маску. – Побежишь жаловаться мамочке?
– Мамочке? – кривляет парня напротив, одновременно удивляясь своей невесть откуда взявшейся храбрости. – Следи за собой и за своей мамочкой! Понял! Думаешь, ты здесь особенный?
Она не заметила. Ни насторожившихся друзей Леднёва, ни в миг изменившегося взгляда у брюнета. Плотно сжатые челюсти заставили его жевалки ходить ходуном под светлой кожей. Но она и этого не заметила.
–
– Мне жаль! – шипит блондинка, нервно кусая внутреннюю сторону щеки. – жаль, что твоя Мамочка, - выделяет это слово на его манер.
– не воспитала тебя должным образом. Видимо, ей было не до тебя!
Фыркает напоследок, и подхватывает всеобщие овации. Ловко отвлекая себя от того, чтобы не застучать зубами от страха. Потому что его взгляд… он не сводил с девушки своих тёмных глаз. Яд. Он просачивался сквозь её кожу. Отравляя. Заражая. Скручивая внутренний стержень в тугую спираль.
Спокойно, Мили. Всё нормально. Сделай вид, что тебе плевать. Дыши ровнее, и тогда он не увидит пульсирующую от дикого страха венку на твоей шее. Отвернётся сам… не смотри на него. Вдох, выдох… улыбка…
Он отвернулся…
…
– Ты в своем уме? – Катя оглядывается на двери актового зала, через которые только что вышли трое парней. Как ни удивительно, но они замолкли. Она не хотела думать о том, что именно повлияло на их поведение. Но прошло не более пяти минут, а Леднёв поднялся со своего места. Вслед за ним встали Гронский Демьян и Женя с необычной фамилией Скрипач. Было бы странным, если бы Мила не знала их имён. Их знали все. Она усвоила одно, чем большую популярность имеет студент, тем больший он кретин. Это однозначно про них.
– Что не так? – Мила выгибает изящные брови, недоуменно уставившись на подругу. – Я не боюсь его!
– Да причём здесь это?! – Катя переходит на тихое шипение. – Никто не спорит, что они идиоты… только вот про маму… Мил, это было лишнее.
– Именно! – одергивает себя блондинка, чтобы не начать нервно стряхивать несуществующую пыль с брюк. – Он это начал!
– Но твоя мама, к счастью, жива!
А Милану будто оглушили. Слова мерзким скрежетом прошлись по её барабанным перепонкам. На миг девушка ощутила подступающую тошноту.
– В смысле? – язык слегка онемел.
– В коромысле! – Катя быстрым движением сметает с лица упавшую кудряшку. – Его мать умерла. – склоняясь к уху Миланы.
– Чёрт! – блондинка сжала пальчики в кулачок. Так, что острые ноготки до боли впились в ладошки. – Я понятия не имела. – замотала головой. – Почему ты мне не сказала?
– Ты не спрашивала. Блин, да мы вообще никогда их не обсуждали! С чего бы нам вообще говорить о них, и об их проблемах в частности?
– Но ты ведь откуда-то узнала? – возмущенно. Хотелось плакать. Какая же дура… ну кто тебя за язык тянул, Мили?
– Да мы ещё с тобой не общались, когда я узнала… в туалете услышала, как воздыхательницы Леднёва перемывали кости ему и его друзьям!
–
– Думаю, стоит… просто не факт, что он станет тебя слушать.
Так и случилось.
Вместо прощения она получила почти звериный оскал. Напускное веселье в глазах, фальшивый смех в лицо, и несколько тонких оскорблений, смешавших её с грязью. С тех самых пор обоюдная неприязнь, почти ненависть, переплела их между собой чёрной паутиной. Она старалась не обращать внимания на едкие издёвки, а он, кажется, не собирался останавливаться. Так прошёл год. Даже больше.
…
Наше время
– Илюх! Почему твой отец звонит мне?
Жека возмущенно вскидывает густые брови, протягивая брюнету мобильный. Илья поджимает подбородок. Забирает у друга телефон и продолжает смотреть на имя своего отца на сенсорном экране. Отодвигает от себя Ангелину и пропускает мимо ушей её недовольное урчание.
Чёрт. Его телефон благополучно остался в машине. Илья глубоко вздыхает и, вернув айфон последней модели Скрипачу, поднимается с мягкого дивана.
Он совершенно забыл о том, что должен был перезвонить родителю ещё… а который сейчас час, кстати?
– Блять… - тихо ругается, понимая, что облажался. – Я за телефоном!
Не уверен, что его услышали. Да и плевать. Впихивает ноги в грязные кроссовки, и цепляет с вешалки ветровку. На ходу проверил карманы куртки, и ещё раз убедился, что телефона нет.
Остаётся надеяться, что ничего срочного у его отца не приключилось. Обычное беспокойство. Просто он обещал перезвонить, и не выполнил обещание.
Брюнет выскакивает из квартиры, и сбегает по ступеням вниз, не заморачиваясь по поводу лифта. Выбегает из подъезда и двигается к своему авто. Находит телефон на пассажирском кресле.
Виски на секунду сдавило, и парень недовольно нахмурился, скрываясь в салоне автомобиля.
Девять пропущенных. Слишком много.
Илья хлопает дверью, и тут же набирает отца.
– Ты издеваешься надо мной? – после первого же гудка. В интонации не сложно уловить гнев и раздражение.
– Па… - выдыхает парень и устало облокачивает голову на руль. Закрывает глаза. – прости. Я телефон в машине оставил.
– Где тебя носит, чёрт возьми?!
– Мы у Жеки.
– Не слишком ли часто, а?
– Это нотации, пап? – нахохлился брюнет, стискивая пальцы на корпусе телефона. – Я ведь уже не маленький.
– Чтоб через полчаса был в ресторане Буланже. Ясно? Я тебя жду.
– Что-то срочное? – Илья открывает глаза, натыкаясь взглядом на свои кроссовки. Кофейные разводы наталкивают на воспоминания. Чёртова идиотка…
– Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Тишина. Она неприятно всколыхнула нутро. Илья догадывался. Не знал точно, но чувствовал. У его отца появилась постоянная женщина. И, кажется, это серьёзно. Рад ли он за него? Он не имеет права не радоваться.