Я сделаю нам больно

Данина Дарья

Разделся догола и шагнул в душевую кабину. Ледяная вода привела в чувство. Медленно пробираясь под шкуру крупными мурашками. Парень тяжело задышал, упираясь ладонями в холодный кафель. Опустил голову, позволяя каплям бить по затылку. Теплее… каждую минуту добавляя горячую воду. Расслабляясь, наконец. Ещё… до тех пор, пока прохлада не сменилась горячим паром. Почти кипятком, вспарывающим кожу. Больно. Сильнее обычного.

Сам не заметил, как плечи мелко затряслись. Дрожь спускалась к лопаткам, а в грудной клетке всё

сжалась до такой степени, что ему показалось, будто ломаются его собственные рёбра.

Челюсть непослушно задрожала, тихо отбивая чечетку. Парень провёл ладонью по лицу и почувствовал соль на губах. Вот так. Видишь, чего ты добился? Хавай теперь. Что ты будешь делать? Что ты будешь делать, если она не простит тебя?

...

– Ты зашился здесь что ли?
– Демьян недовольно хмурится и пожимает руку друга. Замечает нездоровый вид брюнета, – выглядишь паршиво.

– Чувствую себя так же.

Медленно выдыхает, проводя рукой по волосам, и скрывается в гостиной. Уходит на балкон, настежь распахивая окно. Взглянул на тлеющую в пепельнице сигарету.

– До тебя невозможно дозвониться. Ты как вообще? – блондин смотрит на ту же сигарету и протягивает к ней руку. Затягивается, вслушиваясь в тихий треск тлеющей папиросной бумаги. – Как Назарова?

– Уже лучше, – язык словно прирос к нёбу. Ему тяжело говорить с кем-то о ней. Он так привык всё перемалывать в собственной голове. Самому вариться в этой каше.

– И сколько её там держать будут?

– Неделю… может, две.

– Илюх? – Демьян давит окурок в пепельнице и внимательно смотрит на Леднёва. – Ты мне скажи, всё реально так серьёзно?

Серьёзно на столько, что это тянет на статью.

Брюнет стискивает челюсти и отворачивается к окну. Пялится во двор, наблюдая за тем, как сильный ветер гнёт ветки деревьев. Так же, как и он гнул Милану. До хруста.

– Это что, блять? Совсем не решаемый вопрос? Я не хочу вдаваться в подробности о том, когда тебя так торкнуло по отношению к ней! Я просто не пойму, в чём проблема? Ты ведь, кажется, ей тоже нравишься? Или я ошибаюсь?

– Это в двух словах не объяснить, Дём. – злится, вспоминая, как размазывал сырость по роже полчаса назад.

– А я никуда не тороплюсь, – подпирает дверной косяк плечом и складывает на груди руки. – Бля, я знаю, что ты не любишь, когда копаются у тебя за пазухой. Но… - парень поджимает губы, подбирая слова, – просто… может, тебе стоит рассказать? Ты знаешь: я – могила.

– Я знаю, Дём…

– Дело в родителях? Вы им боитесь сказать что ли?

– Нет, – качает головой и тянется к пачке сигарет. Он скоро выплюнет лёгкие нахер. Но это действительно помогает. И, если не успокаивает, то немного расслабляет.

– Тогда я вообще ни хрена не отдупляю…

– Я накосячил, Дём. Так сильно накосячил, что это дерьмо теперь не отмывается, – говорить об

этом вслух оказалось гораздо сложнее, чем хотелось бы. Каждое слово набатом стучало в башке, раскалывая её надвое.

– Накосячил? – не понимая, – ты всегда косячил, Илюх. Ни для кого не секрет, что ты ей продыху не давал в универе. Я думал, что это пройденный этап? Что ещё ты мог ей сделать? Ну, не избил же ты её, в конце концов?

Один взгляд. Заметное движение кадыка. Вслух произнести это не хватало смелости. Трус.

Махнул головой, будто это как-то поможет, провёл ладонью по лицу, стягивая кожу вниз. Слова потерялись в глотке. Просто глухая пустота.

– Я просто сделал то, чего не должен был.

Молчание в ответ лишь добавило напряжения в воздухе. Илья мельком взглянул на друга, замечая непонимание на его лице. Буквально слыша, как заработали шестерёнки в его голове.

– Я не хотел… - продолжил и тут же запнулся, – блять… нет. Я хотел, мать твою... но я не должен был, – ещё один взгляд. Вот оно. Понимание. Примерно такое же выражение лица было у отца, когда тот сам обо всём догадался.

– Ты… - Демьян подавился воздухом. Оттолкнулся от дверного косяка, – ты что, трахнул её без её согласия?

Ооо… как это тяжело: называть вещи своими именами.

Леднёв на секунду напрягся, ожидая, что друг ему сейчас размажет сигарету по морде.

– Изнасиловал. Да... – поправил, сглатывая ком в горле. Наконец-то он это сказал.

Демьян ничего не говорил. Переваривал, кусая нижнюю губу и раздувая ноздри. Опустил голову, рассматривая напольное покрытие под ногами. Дёрнул плечами. Это становилось похоже на пытку. Ещё одну.

– Ничего не скажешь? – брюнет стряхивает пепел в окно и медленно затягивается очередной порцией смолы. Замечает, как дрожат собственные руки. – скажи же, блять, что-нибудь, Демьян? – слишком спокойно. Я же сказал…

Глава 48

Одну неделю спустя

– Привет!
– Илья вихрем залетает к Мили в палату и бегло осматривает помещение на предмет верхней одежды.

Девушка вздрагивает и принимает сидячее положение. Вчера утром ей сняли тугие повязки, и жизнь стала сразу легче.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришёл предложить тебе прогуляться.

С утра её палату заливал яркий, соблазнительный свет. Милане уже надоели эти больничные стены, ей до жути хотелось вдохнуть осенний свежий воздух, тем более, когда на улице стоят такие тёплые деньки. Последние тёплые деньки. А ведь завтра её выписывают…

Как же Леднёв вовремя.

– Хватит сюда таскаться, Илья! Чего ты добиваешься?
– хмурится, медленно спуская ноги с кровати.

– Пойдём. На улице и поговорим.
– Кидает ей на кровать тёплый спортивный костюм.