Я - сингуляр
Шрифт:
Валентина хихикнула:
– А он с приятелями пошел в преферанс играть! Знаю я всех его преферансисток...
– Скучные особы, – добавила Татьяна знающе.
– Да ладно тебе, – сказала Валентина с объективностью спортсменки. – Есть там и нормальные женщины.
– Главное, – сказал я, – что женщины.
– Не уверена, – ответила Валентина, но тут же отмахнулась: – Да ладно, всяк зверь глядит налево.
– Нормальные женщины? – удивилась Татьяна. – Которые играют в преферанс? Женщина должна уметь играть только в одни игры!
Глава 17
Она
Наладонник у нее навороченный донекуда, голову даю на отрез, что его хозяйка и десятой доли не знает возможностей и не освоит, слишком привыкла жить без напряга. Зато по дизайну чисто женская штучка, теперь в погоне за покупателем выпускают модификации даже для сексуальных меньшинств, не только для женщин.
– Посмотри, – повторила она уже серьезно, – вроде не роняла, в стену не бросала, но молчит, как Зоя Космодемьянская. А я пока помогу Тане...
Я там же, в прихожей, с ходу попробовал запустить наладонник, из кухни донесся удивленный возглас Татьяны:
– Уже успели?
– Тебе оставила, – долетел голос Валентины.
– Ну да, наладонник твой, а расплачиваться мне?
– Хи-хи, зная тебя, всякий скажет, расплачивается в любом случае тот, кто под тобой, Танюха...
На кухне зажужжало, заглушая слова. Когда моих ноздрей коснулся аромат мокко, меня потащило, как охотничью собаку, по волнующей струе запаха.
Татьяна разливала кофе в чашки. Полные груди дразняще грозят вывалиться из глубокого выреза, я едва не подставил ладони, чтобы поймать и водрузить на место, но удержался и опустил на стол наладонник.
– Все в порядке.
– Отремонтировал? – воскликнула Валентина пораженно.
– Он и не ломался, – объяснил я. – Просто ты ухитрилась как-то заблокировать абсолютно все функции.
– А как?
– Не знаю, – ответил я честно. – Блондинка может такую задачу поставить, что сто мудрецов сядут в лужу.
– Я не блондинка!
– А кто?
Она подумала, пожала плечами.
– Уже и не помню. Первый раз покрасила волосы в седьмом классе... Так этот гад работает?
– Целиком и полностью!
– Так чего же он прикидывался дохлым?
– Заигрывал, – объяснил я. – Это же самец.
– Все вы такие, – сказала Валентина с укором, – ко всем подлащиваться надо, всех тормошить, чесать, настраивать, готовить...
Татьяна посмеивалась, ее пальцы ловко выхватывали из тостера горячие поджаренные хлебцы, глаза навыкате посмеиваются поощряюще: давай-давай, Валюха, завали этого медведя! Женщины всегда на охоте, даже когда просто выскакивают в ближайшую булочную.
Я промолчал, хотя подмывало брякнуть, что меня тормошить не надо, я вообще-то орел и всегда готов, но, похоже, эти умелые охотницы меня именно к такой реплике и подвели вплотную...
Валентина осторожно и с гримаской прихлебывала горячий кофе, она его не любит, но от него худеют, так что пить надо, это лучше, чем горькие пилюли, Татьяна сказала озабоченно:
– На завтра надо не забыть фотоаппарат почистить...
– В торт уронила? – поинтересовался я.
– Нет, лишние фотки убрать, – объяснила Татьяна. – У меня цифровик! А на завтра у нас билеты в Музей русского искусства! Там передвижная выставка Древнего Египта... Недавно раскопали какое-то новое захоронение...
Валентина сказала знающе:
– Не какое-то, а самого Рамзеса! Только номер его не запомнила. Они там все пронумерованы, как французские короли. Привезут его личные вещи, гребешки, остатки одежды и даже его ночной горшок!
Татьяна кивала, соглашаясь, я сказал почтительно:
– Да-да, это же надо! Самого Рамзеса?.. С ума сойти!
Она посмотрела на меня с некоторым подозрением, наверное, я выразил дикий восторг недостаточно бурно, затем милостиво кивнула:
– Да, самого Рамзеса. Я как увидела, у меня дыхание остановилось.
Валентина сказала живо:
– Господи, а что я почувствовала! Смотрю и чувствую, слезы бегут и бегут, не останавливаясь! Такое волнение, такое потрясение чувств, что просто не знаю, как я в обморок не брякнулась!
Я хотел хихикнуть, но увидел, что и Татьяна кивает понимающе, и сам сделал скорбно-одухотворенное лицо.
– М-да... – промямлил как можно неопределеннее, так звучит значительнее и приобщеннее. – Чуйства... Это же надо... Сам Рамзес...
– И пять тысяч лет! – добавила Валентина.
Вообще-то Рамзес жил где-то ближе чем за пять тысяч, но такого толстокожего и горшок Карла Великого не впечатлил бы, как и горшок Екатерины Второй, нечуйствительный я к предметам раскопок и окаменелостей, даже бесчуйственный, хотя вслух такое сказать побоюсь – заплюют, а я хочу жить со всеми в ладу.
Двери за ними наконец захлопнулись, я сказал себе твердо, что на фиг даже Лариску, если вдруг решит зайти ко мне погонять гормоны для цвета лица. Всего трясет от жажды поскорее начать новую жизнь, полную... не знаю еще, чего полную, но там впереди новый дивный мир, а здесь средневековье какое-то...
Вошел в Инет, а там пронесся по закладкам, как ураган «Катрина»: стер на фиг все букмарки на порносайты, надо же – просиживал часами! – удалил великое множество закладок на ресурсы с бесплатным скачиванием музыки, фильмов, игр, эротических приколов, забавных фото, снес ссылки на браузерные игры, чаты и форумы знакомств...
Взамен по яндексу прошелся по иммортам, трансгуманизму, сингулярности, выловил наиболее емкие ресурсы по нанотехнологиям и оставил везде букмарки. От нанотехнологий линки ведут в крионику, биотехнологию и медицину, там тоже наследил, чтобы комп запомнил тропки. Странно, как быстро я раздулся от важности и самоуважения: смотри, только что был свинья свиньей, а сейчас какая нравственная чистюля!