Я - сингуляр

Никитин Юрий Александрович

На фоне таких важных событий для нормальных людей что открытие Америки, что посадка космического аппарата на Марс – неинтересная фигня. Но почему у меня всякий раз, когда смотрю такие передачи... мурашки по коже? И я в отличие от своей старой компашки, где все-таки не совсем дураки, чувствую нечто странное... как будто причастен... как будто то ли в команде разработчиков модуля, то ли уже вместе с ним на поверхности и н о г о мира, и душа трепещет и замирает в страхе...

Я ощутил, что уже с минуту задерживаю дыхание, с шумом выдохнул. Грудь несколько раз

поднялась и опала, торопливо проветривая легкие от застоявшегося воздуха.

– Что за хрень, – сказал я вслух, – почему так реагирую? С нервами что-то...

На всякий случай позвонил на работу, выяснил, кто что делает, раздал задания и сообщил, что завтра, пожалуй, пусть меня не ждут, останусь поработать дома. Меня радостно заверили, что все в порядке, справятся, что и понятно: смогут без помех резаться в нашумевшую байму «Троецарствие».

Я вышел на балкон, солнце уже высоко, я просто чувствую, что это огромный раскаленный шар плазмы, однако воздух непривычно холодный, словно не начало октября, а уже ноябрь или декабрь. Небо выгнутое, но сейчас это не хрустальная твердь, а нечто вроде оболочки мыльного пузыря над планетой.

Увы, эта оболочка отделяет нас от Настоящего Мира крепче, чем если бы оказалась в самом деле хрустальной.

– Доберусь, – проговорил я рассерженно, – все равно доберусь! И на пыльных тропинках далеких планет...

Наши следы, мелькнуло в голове. Наши с Габриэллой. Пойдем вместе. И тонкая корочка марсианского льда будет потрескивать под нашими ногами.

Когда вернулся к компу, слева на дисплее мигала аська, автоматически кликнул, там высветилась забавная рожица с вытаращенными глазами и фразой: «Че не спишь, гад?»

«Тружусь», – отстучал я в ответ, – и вообще только двенадцать вечера».

«Хорошо, что не ночи, – появился быстрый ответ. – Открывай дверь, я как раз подъезжаю к твоему дому».

Чертыхнувшись, почему не подумал отключить аську, я потащился на площадку.

Лариска влетела раскрасневшаяся, с блестящими глазами, с ходу бросилась на шею и влепила звучный поцелуй.

– Ах, Славка, давно тебя не видела!

– И я, – ответил я автоматически. – И я, и я. Есть хочешь?

– Если только яблоко, – ответила она. – Даже два.

– А мяса? – поинтересовался я, мягко увлекая ее на кухню.

Она устало плюхнулась за стол, помотала головой..

– Шутишь? Сбрасывать вес труднее! Можешь кофе, он жиросжигающий... Это ничего, что я не помогаю? У меня руки-ноги отваливаются. Устатая до немогу как!

– Пустяки, – ответил я. – Мне приятно за тобой ухаживать. На ночь кофе?

Она отмахнулась:

– Я так напрыгиваюсь, что сплю, как бревно. Такую даже трахать неинтересно.

– Ну, – возразил я, надо возразить, – тебя трахать всем интересно.

– Да? Спасибо, милый. Я заснула прямо в такси, а когда опомнилась: едем мимо твоего дома. Я и решила, что, если снова засну, меня в такое место завезут...

– Правильно решила, – сказал я, хотя в мозгу мелькнуло, что лучше бы проснулась на полчаса позже, когда мой дом уехал бы далеко назад. – Тебе с сахаром?

– Нет, от него толстеют... Молочка только плесни, а то совсем горький. Эх, да ладно, давай с сахаром! Только ты меня тогда пожмакай малость, чтобы сто килокалорий сбросить. А лучше не малость, а как следует.

– Сто? – удивился я. – В чашке кофе? Там калорий двадцать, не больше.

Она прищурилась хитро.

– Правда? Что-то ты стал какой-то сдержанный... Или у меня сиськи измельчали? Или анус уже не такой бархатный?

– Бархатнее не бывает, – заверил я. – И сиськи такие же классные, а то и лучше... что ты с ними только делаешь? Но ты мой друг, а о друзьях надо заботиться. Утром ты должна быть свеженькая, не так ли?

Она кивала, жадно отхлебывала горячий кофе. Я незаметно подсунул вазочку с печеньем, и Лариска машинально брала оттуда по одному, сжевывала в два хрума и вытаскивала следующее.

Вообще-то я свинья какая-то: мечтаю о Габриэлле, а трахаюсь с Лариской. И хотя по нынешним меркам все норм, это всего лишь секс, а он ни к чему не обязывает, это для цвета лица и очистки кровеносных сосудов от холестериновых бляшек, но слишком уж недавно закончился век со старой моралью, и какие-то брызги на моей мохнатой шкуре еще не просохли.

Допив кофе, Лариска метнулась в ванную, я услышал, как ударила мощная струя, Лариска заверещала, а я вернулся к компу и быстренько закрыл все приложения. Когда в квартире женщина, у мозгов каникулы. Для общения хватит и подкорки.

Лариска вышла блестящая от воды, как новенький автомобиль с конвейера. За нею оставались мокрые следы: прочла где-то, что вытираться вредно, кожу нужно увлажнять при любой возможности.

Я невольно залюбовался ее дивной фигурой секс-бомбы: мощная грудь изумительной формы с торчащими нежно-алыми сосками в полпальца размером, плоский живот и тонкая талия, несмотря на валики сладкого белого жирка на боках, настолько нежные, что так и хочется укусить, длинные стройные ноги...

– Что, – спросила она, перехватив мой взгляд, – хорошие сиськи?

– Класс, – ответил я искренне, как отвечал уже сотни раз, – повезло тебе отрастить такие.

Она подошла вплотную, чтобы я взял эту прохладную тяжесть в ладони, а внутри этих вторичных половых признаков уже чувствуется жар, что быстро разогревает пальцы.

Да, мелькнула мысль, сейчас для певицы главное – сиськи. Вот в Штатах главное для президента – рост. На выборах всегда побеждал тот, кто выше остальных кандидатов. Во Франции, кроме роста, необходим еще и галльский нос, только по нему Юрий Цезарь отличал их от римлян и всех прочих. Ну, галльский нос де Голля мало кто помнит, но кто посмотрит на нос бывшего президента Франции Ширака или на нос его преемника, Николя Саркози, тот поймет, что требуется для президентства. Для тех, кто и новости политики пропускает, пусть вспомнят чисто французский нос Жана Рено. Курносых президентов во Франции не бывает, мелкорослых не бывает в Штатах, а певица с грудью меньше первого размера, даже второго, не мыслима нигде в мире...