Я - сингуляр
Шрифт:
– Ого, – сказал я, – ты как в бой... И платье твое – отпад...
– А я? – потребовала она.
– Про тебя вообще молчу, – ответил я. – Ты сегодня... как никогда.
– Это хорошо, – сказала она довольно. – Мне это сегодня и понадобится, как никогда. Ты готов?
– К чему? – спросил я с опаской.
– Едем к Люше, – сообщила она.
Я помотал головой.
– Лариска, я тебя люблю, ты прелесть и лучшая женщина на свете, но, знаешь... че-то мне к Люше ходить расхотелось... так часто. Давай пойдем к нему как-нибудь ближе к Новому году? Или к Восьмому марта...
Она охнула,
– Что с тобой?
– Наверное, взрослею, – сообщил я. – Запоздало. Или гормональный фон меняется. А если честно, Лариска, меня уже начинает подташнивать от той компашки.
Она вскинула брови, изогнутые безукоризненными дугами, тонкие и в то же время пушистые, в глазах проступило недоумение.
– Славка, я тебя не узнаю.
– Я себя тоже, – ответил я бодро. – Но, знаешь, я себе таким начинаю даже нравиться.
Она покачала головой.
– Дело не в том, лучше ты или хуже. А что, у тебя есть друзья, кроме Люши? Славка, посмотри правде в глаза!
В ее взгляде я видел жалость. Смущенный, я начал подыскивать другие доводы, зазвенел телефон, рука Лариски потянулась поднять трубку, но в чужой квартире, сдержалась.
– Алло! – сказал я. – А, это ты Люша... Понимаешь, я не...
Лариска вырвала у меня трубку из руки.
– Люша, это я, Лариска. Мы не задержимся. Демьян уже приехал?.. Да, он должен приехать, обязательно должен... Хорошо, выезжаем.
Она положила трубку, лицо стало очень серьезное.
– Слава, Демьян пообещал купить пятьдесят один процент акций нашего медиа-холдинга. Я должна дожать его сегодня, понял?.. А его жена что-то подозревает! Мы должны будем появиться вместе и уйти вместе!
– Что за дура у него жена, – сказал я раздраженно. – В каком веке живет?
– Дура, – согласилась Лариска. – Совсем отсталая! Он ее откопал где-то в провинции. И все никак не омосквичится. Да мне ее Демьян как муж и на фиг не нужен!.. Эта сделка ему даже еще и прибыль принесет! Он двадцать миллионов долларов потерял на акциях ЮКОСа, а здесь только выиграет... Слава, ну в последний раз!
Я сказал, сдаваясь:
– Ладно, в последний. И только для тебя, чудо в перьях.
Правда, гнал машину, злой на себя и свою мягкохарактерность, трижды взял с Лариски слово, что в этом году к Люше едем в последний раз, лимит посещений исчерпан, а в следующем – посмотрим, посмотрим...
Аромат шашлыков мы почуяли еще в лифте. А когда дверцы распахнулись на этаже, Лариска закрутила носом.
– Все, я пропала, – сказала она обреченно. – Прощай, диета...
Люша открыл, когда мы были еще на лестничной площадке, обнял обоих сразу, весь пропахший жареной бараниной, луком, аджикой, пряными соусами.
– Как хорошо, – прогудел он довольно, – марш за стол, все уже садятся!
– Идем-идем, – заверила Лариска.
Мы с Люшей пошли к столу, а Лариска прошмыгнула мимо, где-то ждет для важного разговора Демьян. В большой комнате стол снова уставлен так, что ни свободного сантиметра. Везде салаты мясные, рыбные, оливье, селедка под шубой и прочее-прочее, что предназначено разжечь аппетит, а горячее мясо подадут потом для настоящей жратвы.
Я обменялся с мужчинами рукопожатием, расцеловался с женщинами, при этом даже Валентина вслед за Татьяной игриво ухватила и потискала меня за причинное место. Константин скалил зубы, молодец жена, умеет прикалываться.
Люша взял в лапищу тонкостенный фужер, наполнено до краев, сказал жизнерадостно:
– Как изречено в Библии: «Из праха создан сын человеческий, и в прах он обратится». Так почему же нам не пить в промежутке?.. Га-га-га!..
– Ха-ха-ха, – ответил Константин.
– Хе-хе-хе, – засмеялся и Барабин. – Золотые слова!
– Пить или не пить, – сказал Константин бодро, – смерть одна, как сказал не то Шекспир, не то Франс Анри Беранже. Так выпьем же!
Все выпили, лихо и отважно, потом торопливо стучали ножами и вилками по тарелкам. Салаты исчезают, словно тают, я жевал вместе со всеми, посматривал на открытую дверь балкона. Ветерок, как шаловливый щенок, треплет краешек платья Лариски. О чем говорят, не слышно, но видно, что именно говорят.
Алкоголь размягчает мысль или не размягчает, но мысли под чавканье и стук вилок ползут медленные, умиротворенные, возвышенные. Мы всего лишь коллоидные субстанции, сказало нечто во мне глубокомысленно, что плавают в чуть более разреженной смеси. Кто не верит, что воздух – плотная среда, пусть вспомнит как погиб «Челленджер». Можно сказать и так: в космосе плывет эдакий средней плотности комок, который именуем Землей. Этот комок окружен пленкой атмосферы, этакой смеси, на стыке атмосферы и почвы зародились и развились чуть более плотные, чем сама атмосфера, комочки, называемые жизнью. Растительной, животной, неважно. Комочки усложнялись, наконец один усложнился до того, что осознал себя человеком, назвал себя венцом творения и создал философию. Однако, несмотря на самомнение, остался тем же комочком, который подчиняется все тем же законам животной жизни: рождение-развитие-смерть.
Для всего комка, именуемого Землей, все осталось по-прежнему: мелкие сгустки распадаются, превращаются в другие, идет круговорот. В общем, для природы смерть человека и превращение его тела в груду червей вполне нормальны, у природы нет этики, это было нормально и для того человека, который был еще обезьяной, но вот теперь, когда он осознал... да многое что осознал и даже чем себя осознал, главное же – осознал смертным.
И – не захотел им оставаться.
Впрочем, те, кто этого не понимают и напыщенно говорят, что жить надо в гармонии с природой, что если природа запрограммировала определенный срок жизни, то так и надо, – это всего лишь обезьяны. Все еще обезьяны. Пусть даже в костюмах, с галстуками и с дипломами университетов. Костюм на любую мартышку напялить можно, а диплом не гарантирует ума.
На обезьян просто не стоит обращать внимания. Конечно, общаться с ними и трахать их – другое дело, раз уж живешь в обезьяньей стае, но ценности обезьян пусть остаются обезьянам, а мы пойдем дальше. Через трансчеловека в сингулярность.
– Славик, о чем задумался? – спросил Барабин бодро. – У кого сиськи больше?.. По-моему, у Татьяны, хотя иногда Ольга свои так подает, что куда там Памеле Андерсон...
Константин предложил:
– А давай сравним?
– Как?
– Да попросим снять блузки!