Я сказала правду
Шрифт:
– Это... э-э... я не знаю. – Адриан наморщил лоб.
– Все равно очень хорошо, – заключила я. – Вы часто ходите в дорогие рестораны?
– Да, – ответил Адриан, – но с еще большим удовольствием я смотрю кулинарные передачи по телевизору.
– Я тоже их люблю, – воскликнула я и, не успев призвать себя к порядку, просияла. – Готовить очень интересно. Мы с друзьями каждую субботу устраиваем кулинарные вечера.
– О, как замечательно! Мы тоже раньше так делали. Готовили или просто весело проводили время... Но сейчас почти у всех друзей дети... –
– Да, когда у них появляются дети, они начинают вести себя довольно странно, – понимающе откликнулась я. – Но что делать? Не будешь же искать новых друзей только из-за того, что старые обзавелись детьми?
– Но и проводить время с этими счастливыми семействами тоже стало совершенно невозможно. Этого ни один нормальный человек не выдержит.
– Иногда возникает такое ощущение, словно ты с другой планеты, – кивнула я. – Или еще хуже: как будто весь мир двинулся вперед, и только ты один остался стоять, разинув рот.
– Точно, – согласился Адриан. – Все только твердят, что завидуют одиноким, на самом деле они сочувствуют таким, как мы.
– Да, и все время приглашают стать крестной матерью, как бы на замену... Но вы, же не одиноки! – вырвалось у меня, и я тут же, залилась краской. – Я хотела сказать... э-э... извините...
– Вы про историю с Марианной? Я и не догадывался, что об этом всем известно, пока не получил ваше письмо.
Адриан смущенно потер нос! Я тут же забыла о собственном конфузе.
– Ну, такой служебный роман удержать в секрете просто нереально, – произнесла я, причем в моем голосе послышались материнские нотки.
– Да, наверное, вы правы. Ну, как бы там ни было, я с этим покончил.
– Что? Из-за меня? – воскликнула я и покраснела еще больше, если только это было возможно. – То есть, я хочу сказать, из-за моего письма? Из-за того, что я написала... о... э-э?..
– Да, – проговорил Адриан. – Из-за того, что вы написали. И еще потому, что роман все равно был несерьезный и мимолетный. А вы что, вспомнили содержание своего письма?
Я покачала головой – мое лицо упорно сохраняло пунцовый оттенок.
– Только в самых общих чертах. – Мне не терпелось спросить его, что именно в этом романе было несерьезно и мимолетно, но я не решалась. Наверное, эта Марианна Шнайдер занималась сексом, не снимая своих высоких сапог, что было несерьезно и мимолетно.
К нашему столику подошел официант, чтобы принять заказ, и во время этой короткой передышки мое лицо из свекольного успело приобрести свой естественный оттенок. Когда мы опять остались одни, Адриан достал из портфеля конверт и протянул его мне:
– Я принес договор, по которому вам причитается пять процентов с продаж книг серии «Ронина». Отчисления будут производиться раз в год. Поэтому я включил сюда пункт о гарантированном гонораре, чтобы вам не пришлось ждать своих денег до февраля. В случае подписания договора вы получите пятьдесят процентов гонорара.
– Ну, тогда мне стоит побыстрее подписать, –
– Прочитайте все спокойно и внимательно. Подписав этот договор, вы не только получите определенные права, но еще и возьмете на себя ряд обязанностей. Вы уверены, что справитесь с такой нагрузкой?
– Конечно. – Я не понимала почти ничего из того, что читала, нетерпеливо пробегая глазам страницы в поисках цифры, которая снова выведет мой баланс в плюс. И, когда я, наконец, обнаружила ее на третьей странице, я чуть в голос не взвизгнула от радости. – Двадцать четыре тысячи евро!
– Половина этой суммы сразу, – сообщил Адриан. – Это только гарантированная сумма. Конечно, мы все будем надеяться, что «Ронина» принесет больше денег. Намного больше.
А вот теперь руки у меня задрожали, несмотря на все мои усилия себя в них держать:
– Двадцать четыре тысячи в год! Столько я никогда еще не получала.
Брови Адриана взметнулись вверх.
– Ну, это все относительно. Во-первых, вам предстоит еще уплатить с них налог. Во-вторых, вы должны будете предоставлять по два романа в месяц, а в-третьих – вы когда-нибудь пробовали подсчитать, сколько стоит час вашего труда? Меньше зарабатывают, наверное, только поляки, которые выращивают в теплице спаржу.
– И все же это явное улучшение по сравнению с тем, что было раньше, – заметила я. – К тому же моя работа доставляет мне удовольствие.
– И все-таки я хочу быть уверен, что вы справитесь с такой нагрузкой.
– Послушайте! Я десять лет писала для «Авроры» по два романа в месяц, все до единого я сдала вовремя. Без ошибок и готовые к печати.
– Да, конечно, – согласился Адриан. – Но... э-э... в интересах издательства я должен убедиться, что вы не попытаетесь еще раз себя убить. Вот тогда у нас возникнет настоящая проблема.
– Ну, – заметила я, – в этом никогда нельзя быть уверенным. Я хочу сказать, ведь никто не застрахован от болезни, или со мной может произойти несчастный случай. И с вами тоже. С каждым может что-нибудь случиться.
– Значит, вы не намерены совершить еще одну попытку?
– Э-э... пока точно нет, – ответила я.
Я ждала, что Адриан спросит, почему я хотела это сделать, но он сдержался.
– У меня не было никакой депрессии с невротическим компонентом, – все же решила объяснить я. – Просто затянулся неудачный период в жизни. В личной жизни, работе и других сферах – нигде никаких перспектив. Но теперь все изменилось.