Я стала злодейкой любовного романа
Шрифт:
— Что? — вскидываю взгляд.
— Вы правы. Поэтому приношу свои глубочайшие извинения. То, что произошло, недопустимо. Понимаю, что просто слов недостаточно, но обещаю, преступники будут наказаны. К вам будет приставлена охрана. Больше опасаться нечего.
— Так вы говорили и в прошлый раз!
— Что мне сделать, чтобы вы мне поверили и простили? — Алан подходит, едва не упираясь грудью в мою вытянутую руку. Замечаю, как дрожат мои пальцы.
— Отпустите домой, — выдыхаю я.
— Этого не могу.
— Но уехать отсюда —
— Сожалею. Но попросите что-нибудь другое. Вас я отпустить не могу.
— Почему?
— Из-за множества причин, — Алан вдруг мягко берёт мою ладонь, ту самую, что я выставила между нами, и подносит тыльной стороной к своим губам. Я смотрю словно заворожённая. Прикосновение его губ лёгкое, но я ощущаю его как разряд электричества. Жар приливает к щекам. Выдёргиваю руку, возмущённо шепчу:
— Зачем вы это сделали?!
— Не удержался, — улыбается принц. Но улыбка эта напряжённая, точно тетеву натянули, взгляд цепкий, скользит по моей фигуре, задерживаясь на ключицах, на груди, на бёдрах. На лице принца мучительная борьба. Неужели его тоже тянет ко мне? Из-за метки? Или…
Принц отшагивает и садится на край кровати, но взгляда с меня не сводит. Я неожиданно замечаю тени глубоко залегшие под его серыми глазами, усталость в уголках волевых губ, на подбородке пробивается щетина.
Должно быть те два дня, что его не было в замке, он отнюдь не на солнышке загорал. Скорее всего ездил к границе, туда, где несколько его отрядов воюют с кочевниками. Приехал только сегодня и первое, что увидел, как Викторию лапают его собственные солдаты...
Сейчас Алан больше, чем когда-либо походил на обычного человека. Человека с кучей проблем. И я — одна из них. Если подумать, то у принца совсем недавно чуть не умер отец. Брат отказался поддержать в поисках культа. Алан оказался в чужой стране с кучкой солдат, с обязательством отвоевать границы. Против принца выступает чёрный культ, от которого можно ждать чего угодно.
Доверять кому-то принц не привык, эмоции у него на крепком поводке. Он напоминает мне каменную статую, внутри которой живое сердце. Уж я-то знаю, что Алан способен и на любовь, и на нежность, вот только пробить его каменную кожу сумеет далеко не каждый. Вот у Элизы точно получится. А мне… мне надо просто выжить.
— Давайте поговорим откровенно, Виктория, — мягко произносит он. — Присядьте пожалуйста.
Я подтягиваю к себе стул, сажусь подальше. То место на руке, которое поцеловал Алан, всё ещё пульсирует. Чувствую себя так, словно хожу по канату без страховки, а внизу — серая бездна.
— Да, давайте поговорим, — киваю я. Хотя, конечно, ни о какой откровенности и речи не может быть. Не могу же признаться, что прибыла из другого мира. Кто знает, как отреагирует принц. Может посмеётся… А может на дыбу отправит. Он явно не тот, кому можно открыться.
— Я не прошу вас выложить правду, Виктория. Прошу хотя бы не лгать, — говорит принц, словно прочитав мои мысли.
— Хорошо.
— Для начала, как ваша рука?
Первую секунду пугаюсь, что Алан понял, как сильно на меня подействовало прикосновение его губ. Но потом понимаю, что он спрашивает о ране от кинжала культистов. Я поворачиваю ладонь, показывая Алану почти зажившую рану. Повязку я уже сняла.
Принц морщится, спрашивает:
— Не болит?
— Вроде нет… А что?
— Пахнет чёрной магией… Но, честно говоря, Виктория, этот запах вас всегда сопровождает.
— Вы меня всё-таки в чём-то подозреваете? — напряжённо спрашиваю я.
— Подозревал. Но сейчас не уверен… Культистов не так сложно вычислить из толпы. Здоровьем они не блещут, да и «цена» кровавой силы накладывает отпечаток. Вы странная девушка, Виктория, словно не из этого мира… Но это не делает вас культистом. Думаю, что причина чёрной магии вокруг вас может быть другой...
Я вся подбираюсь, боясь услышать ответ. Проницательность принца меня пугает. Сначала он понял, что я не собираюсь быть откровенной. Потом обронил фразу про «другой мир» и мои «странности»... Похоже, утаить от Алана хоть что-то будет большой проблемой. Интересно, о какой причине речь? Может ли она быть связана с тем, как я оказалась в этом мире?
— И какой? Какой может быть причина? — спрашиваю, подаваясь вперёд.
Принц всматривается в меня, видимо пытаясь понять, правда ли я не знаю. Наконец, он говорит:
— Проклятие. Думаю, вас прокляли, Виктория.
— Прокляли… — потерянно повторяю я. — Но кто? Зачем?!
— Я надеялся, вы мне скажете. Если это и правда проклятие, ваш враг должен быть довольно могущественен. Хотя, всегда есть шанс, что вы лишь пешка. И вами управляют, чтобы навредить кому-то ещё.
— Вам, например? — хмыкаю я.
— Не знаю, — он пожимает плечами. — Просто рассуждаю. Так кто это мог бы быть, Виктория? Кто мог вас проклясть?
Первое и единственное, что приходит на ум — «мать». Ведь если верить графу, мама Виктории была связана с культистами. Но зачем бы ей проклинать собственную дочь? Кто знает... Может, стоит рассказать о ней принцу? Ведь если Алан узнает от кого-то другого, то точно заподозрит в сговоре, и тогда никакие оправдания не помогут. А так я сразу отведу от себя подозрения.
Да и разве дочь отвечает за грехи матери? Чем быстрее принц покончит с чёрными магами, тем быстрее я получу долгожданную свободу... А сейчас хороший момент, чтобы признаться. Принц явно чувствует вину за случившееся ранее, так что градус его агрессии несколько снижен.
— О чём вы думаете? — спрашивает принц, прищуривая глаза. — Есть догадки, кто мог вас проклясть?
— Думаю, это может быть… — неуверенно бормочу я, но слова неожиданно застревают в горле. Шею точно сдавливает невидимая рука, не давая вдохнуть или выдохнуть.