Я стала злодейкой любовного романа
Шрифт:
Вот только слабость никуда не делась. Ощущаю себя так, словно меня пропустили через соковыжималку. Утыкаюсь носом в военную форму принца и жду. Жду, когда ко мне вернётся хотя бы способность нормально мыслить.
Элиза стоит у стены, бледная от шока. Деккард о чём-то ругается со слугами жениха.
Видение всё ещё мелькает перед глазами. Судя по всему, его видела только я. Не сложно понять, что дети в нём — Элиза, Деккард и Алан… Но можно ли видению верить? Как оно может быть правдой! Разве Элиза… милая, добрая, светлая... пусть и немного ревнивая Элиза…
— Ох, за что мне это! За что! — причитает несчастный Ростер, ползая на коленях вокруг разбитого Драголита. Он притягивает камень к себе и баюкает, точно ребёнка. На лице жениха неподдельное горе, даже слёзы выступают.
А потом Ростер поднимает глаза на меня, и его горе в один момент сменяется на бешенство:
— Это ты… Ты его испортила! — шипит он, отпуская камень и поднимаясь на ноги. Лицо его краснеет, точно его ошпарили кипятком. — Ты!
Алан отстраняется от меня и, убедившись, что со стула я падать не собираюсь, поворачивается к Ростеру. Делает шаг, а потом с силой пинает драгоценный артефакт. Драголит с тяжёлым звуком ударяется об стену. С потолка сыпется каменная кошка.
— Повтори-ка ещё раз, что ты сказал? — рычит Алан.
Ростер вытягивается по струнке, глаза у него начинают трусливо бегать:
— Я же только… только… — бормочет он, пятясь назад, натыкаясь на стулья, едва не падая.
— Ты чуть не убил мою гостью!
— Что вы, ваша светлость! Этого бы не случилось…
— Твоя игрушка вытянула из неё всю магию и принялась за жизненные силы. Ты уверен, что камень бы остановился, если бы я не вмешался?
— Нет, это… Это какая-то ошибка!
— Или запланированное убийство.
— Ох, Орфей всемогущий! Нет!
Алан делает знак глазами, и от дверей спешат два охранника. Они грубо берут под руки побелевшего от страха Ростера.
— Позже разберёмся, специально ты притворяешься идиотом. Или просто природа обделила. Заприте его в одной из пустых комнат, — приказывает принц.
Потом оборачивается и встречается со мной взглядом. Я невольно вздрагиваю от того, какое пугающее у принца лицо. Клыки пробились из-под верхней губы, глаза горят звериным огнём, черты искажает злость. Но мне почему-то вспоминается насупленное лицо мальчишки с заплаканными серыми глазами.
«Никому верить нельзя».
Алан в два шага подходит и подхватывает меня на руки так легко, словно я ничего не вешу. А потом так же просто выносит меня из столовой.
— Поставь меня! Эй! — слабо шепчу, пока он несёт меня через солнечный сад, через заполненный солдатами плац, поднимается по лестнице и ногой открывает дверь в мою комнату.
Там он кладёт меня на кровать так бережно, словно от неловкого движения я могу разбиться. Сам отступает на несколько шагов, смотрит долгим взглядом. Я чуть приподнимаюсь и свешиваю ноги с края кровати. Не буду же я перед ним лежать, в самом деле.
— Как ваше самочувствие, Виктория? — напряжённо спрашивает принц.
— Уже лучше… — я пробую улыбнуться, но выходит криво. Меня одолевает слишком много чувств. Слабость всё ещё даёт о себе знать.
— Что случилось? Что вы помните?
— Ну… Мы смотрели на разноцветные нити, а потом… Потом камень стал нагреваться и… — Я замолкаю. Стоит ли говорить о странном видении? Разве можно вот так запросто вывалить столь жуткие подозрения? Сначала надо собрать доказательства, а уж потом...
— И? — поднимает брови Алан.
— И темнота… А как это выглядело со стороны? Я что, упала в обморок?
— Обморок? — нехорошо ухмыляется Алан. — О нет, Виктория. Вы не просто упали в обморок. Вы дышать перестали! На ощупь были как ледышка! Боже, Виктория!
— Но я же пришла в себя. Значит всё в порядке...
— Неужели? — рычит принц, принимаясь ходить по комнате. — Чтобы прервать вашу связь с камнем, я маны ливанул столько, что можно было дракона оживить! От такого бы кто угодно в себя пришёл. Подскочил бы на месте! А вы сначала даже не шевельнулись. Я думал... думал...
Алан мечется по комнате, точно зверь. От стены к двери и обратно. Я закусываю губу, до того это жутко выглядит. По спине бегут мурашки. Кажется, принц сейчас любого раздавит, так много в нём кипит энергии.
— Почему вы вечно во что-то влипаете, Виктория! Почему вы… ! Вы меня с ума сведёте! Как вы до своего возраста дожили?!
— Не понимаю… Какая вам до меня разница? — шепчу я.
— Я ответственен за вас.
— А, так в этом дело... Не переживайте. Вы не имеете отношения к тому, что случилось. Это моя семья пригласила мистера Ростера, поэтому...
— Вы издеваетесь?! — рычит Алан, останавливаясь напротив меня. Он весь — один напряжённый комок нервов. Кажется, тронешь — убьёт отдачей.
— Вовсе нет.
Он порывисто подходит ко мне. Наклоняется, опираясь руками на бортик кровати. Теперь наши лица так близко, что я ощущаю исходящий от Алана запах: древесный, терпкий, мужской.
— Вы едва не погибли, — на выдохе говорит он.
Сердце стучит в висках. Голова кругом.
— Избавила бы вас от проблем, — я облизываю губы. Алан смотрит на них, как завороженный.
А потом принц подаётся вперёд и целует.
Глава 31
Его губы горячие, точно лава. Обжигают, опаляют дыханием. Мурашки растекаются волнами. Внутри мучительно тянет, звенит на одной ноте. Тело против воли подаётся навстречу, губы приоткрываются…
Нет! Нельзя! Как он посмел!
— Нет! — я отворачиваюсь, а когда это не срабатывает, бью пощёчину.
Выходит слабо, сил совсем нет. Но даже так — страшно. Я дышу часто, грудь распирает, лицо горит. Алан голодно смотрит, в его взгляде сплошное безумие. Отпускать меня он явно не намерен.