Я стираю свою тень

Панченко Сергей Анатольевич

— Есть, — она коротко кивнула в сторону морозильной витрины, под мутным стеклом которой лежали упаковки с пельменями, варениками и хинкали. Ценники на них, конечно, были завышенными, словно начинка в них была из экзотического мяса антилопы или крокодила, а не картофеля или свинины пополам с соей. Я выбрал упаковку со средней ценой. Оплатил и забрал. На выходе случайно заметил, как один из трех парней, которые были в магазине до меня, не по-доброму заинтересованно посмотрели на меня. Я выскочил в темноту и направился к дому скорым шагом.

Позади меня загорелся свет фар и рыкнул запустившийся двигатель.

Я свернул с дорожки в парк, предчувствуя неприятности. Машина разогналась и резко остановилась в том месте, в котором я исчез у них из вида.

— Сучонок, сдристнул. Васек, за ним, мы будем ждать его с обратной стороны, на выходе.

Я был еще рядом и услышал их разговор. Надо было ответственнее относиться к тому, о чем говорят старушки у подъездов. Сердце мое забилось часто, как у загнанного кролика. Парк у нас небольшой, не побегаешь. Отчасти из-за живой изгороди, перебраться через которую практически невозможно, не повредив одежду, отчасти из-за отсутствия освещения. Не хотелось воткнуться на всем ходу в дерево или кувыркнуться через скамейку. Но с другой стороны, тьма была моим союзником. Я готов был сидеть в парке до утра.

Этому не суждено было сбыться. Преследовавший хулиган включил мощный фонарь, ослепив меня полностью. Я потерялся, видя перед собой только яркие пятна, запечатлевшиеся на сетчатке. Мне стало страшно от мысли, что меня могут убить. Паника вынудила меня броситься прочь от парня с фонарем. Я бежал, не разбирая дороги. Где-то впереди маячили уличные фонари и светящиеся окна домов, казавшиеся мне спасением. Я споткнулся о бордюр и полетел, упал и закувыркался, остановившись о корявые стволы живой изгороди. Моя одежда не выдержала этого насилия, оповестив треском рвущейся ткани.

— А ну стоять, лошара! — выкрикнул парень с фонарем, заметивший меня.

Я подскочил вверх как заяц и перепрыгнул изгородь, снова разорвав одежду. Теперь я чувствовал себя самолетом, попавшим в перекрестье зенитных прожекторов. Свет фонаря цепко держал меня в своем ореоле. До края парка осталось всего ничего. Я был уверен, что они понятия не имеют, с какой стороны я выбегу, а потому буду иметь фору, чтобы успеть скрыться между домами.

Я сиганул через чугунный заборчик и чуть не попал под колеса черного седана. Он резко оттормозился. Я пронесся мимо машины, перебежал через дорогу и направился, не сбавляя скорости, к дому. Машина погналась за мной, но быстро отстала. Я знал все тропинки, по которым машина не смогла бы проехать, и выбрал именно такую. Через пять минут я был уже у подъезда своего дома.

Я не стал ждать лифт, забежал на свой этаж на неизрасходованном адреналине. Кое-как попал ключом в дверной замок, открыл дверь и заскочил в квартиру. Айрис стояла в коридоре и смотрела на меня испуганным взглядом. Я дышал, как паровоз и никак не мог отдышаться, чтобы сказать хоть слово.

— Ты… ты была… права… в парке… опасно… прости… я потерял… пельмени.

— А что у тебя в руках? — спросила она.

Я поднял правую руку. В ней, в зажатых намертво побелевших пальцах, находился пакет с пельменями, перепачканный в земле и листьях.

— Ого, — только и смог произнести я.

— Воды поставлю, — Айрис разогнула мне пальцы, забрала пакет и ушла на кухню.

От моей куртки, стоившей четверть месячной зарплаты, остались одни лохмотья. Материальную сторону я осознал, а вот моральную еще предстояло. Моей самооценке снова суждено было свалиться под ноги. Самый комфортный и безопасный уровень для меня. Наверное, с круглосуточными магазинами стоило завязывать. Дорого и небезопасно.

Я повесил лохмотья на вешалку, прошел в душ, чтобы смыть с себя грязь и чувство пережитого страха. Сердце еще бешено колотилось. Во рту чувствовался привкус крови, оставшийся после спринтерской пробежки. Я посмотрел на себя в зеркало. Жуть, глаза по пять копеек, напуганные и растерянные. Я попытался успокоиться, чтобы снова не предстать перед Айрис таким жалким.

Не знаю, удалось мне или нет, она не смотрела на меня, делая вид, что ничего не произошло. Я молча ждал, когда сварятся пельмени, хотя аппетит у меня пропал начисто. В голове кружились свежие воспоминания, блокирующие нормальные мысли и чувства. Я был не в себе.

— Ты запомнил их, приметы или еще что-нибудь? — спросила Айрис, помешивая в кастрюле пельмени и не оборачиваясь.

Я задумался.

— В лицо видел одного в магазине. Машина у них черная. Я видел ее и раньше.

— Значит, они караулили в магазине, — как будто для самой себя произнесла Айрис. — А там камеры есть?

— Вряд ли. Очень бедненькое заведение. Да и кто нам даст их посмотреть, если будут. А ты что, хочешь их найти? — мое мужское самолюбие было задето.

— Нет, даже не думала, — Айрис, наконец, обернулась. Она так искренне отказалась от моего предположения, что я не поверил.

Она посмотрела на часы, взяла шумовку и начала вылавливать пельмени. Мы поужинали в полном молчании. Айрис была озабочена мыслями, а я переживаниями. Когда с тобой происходит что-то сильно выбивающее из хода привычной жизни, рассудок начинает зацикливаться на этом, прогоняя в мыслях потрясшие тебя события раз за разом. При этом ты оцениваешь себя в случившемся с негативной стороны и коришь почем зря. Я даже не заметил, как съел тарелку пельменей.

Айрис освоилась с ролью хозяйки. Взяла мою тарелку, сполоснула под горячей водой и поставила сушиться.

— Я бы предложила тебе полежать в моей капсуле, восстановиться, но она тебя не примет, — Айрис заботливо посмотрела на меня.

Она жалела меня, но в то же время я чувствовал иронию в ее взгляде. Да, я трусоват, и это стыдно признавать. Всегда считал своим достоинством интеллект и порядочность, надеялся, что в жизни это будет гораздо полезнее. Оказалось, жизнь такая суровая штука, что порядочность в ней ничего не стоит, а ум нужен только для того, чтобы им пользовались другие. Умение быть жестким, внушать уважение через страх пригодилось бы мне больше.

— Спасибо, — я поблагодарил Айрис за предложение.

— Тебе надо научиться расслабляться. Ты выглядишь напряженным и отсутствующим.

— За мной не каждый день бегают убийцы. Представь, если бы я не сбежал? Сходил, блин, за пельменями.

— В этом плане на станции намного безопаснее. Там и шагу не сделаешь без надзора. Да и любые подобные мысли на психотесте вычислят запросто. Свобода в обмен на преступность.

— Мне бы у вас понравилось, точно тебе говорю. Ваш мир по твоим рассказам такой, каким я представляю себе идеально устроенное общество.