Я страдаю по тирану
Шрифт:
— С тобой всегда что-нибудь да приключается, верно? Ни минуты покоя.
— Можно подумать! — возмущаюсь я. — Это вы потеряли ключ, я сидела спокойно и никого не трогала!
Вру. Когда он меня целовал, я кончиками пальцев коснулась его руки и до сих пор чувствую это прикосновение. Но стараюсь не думать, и так щеки горят от стыда.
— Ладно, я виноват. Накормлю тебя ужином, где скажешь. Только прекрати пыхтеть, как паровоз, сейчас тебя выпустят.
"Сейчас" растягивается на добрые десять минут, за которые Ольга находит длинную шпильку. Архипов
Мы уже собираемся уходить, как Ольга выдает нам черный бумажный пакет без опознавательных знаков — то, что заказал шеф. Когда он достает бумажник, чтобы расплатиться, женщина его останавливает:
— Не стоит. Это компенсация за неудобства, которые вы сегодня испытали.
На улице я получаю самый спорный, но в то же время потрясающий своей циничностью, комплимент:
— А с тобой выгодно ходить в секс-шоп, Олененок.
— Ага, а еще в зоомагазин, там тоже ошейники есть.
Архипов вдруг делает то, чего я от него совершенно не жду. Обнимает меня за плечи и смеется. Не издевательски, не торжествуя от того, что снова удалось меня смутить. Просто смеется, будто мы прогуливаемся по улице и болтаем о какой-то ерунде. Даже не думала, что Владислав Архипов умеет так легко смеяться.
— Ну, где ты хочешь поужинать?
Он не вспоминает о своих словах про ванну и поездку к нему, и я, конечно, не напоминаю. Выбираю один из новых ресторанчиков, которые очень хвалили в сети и всю дорогу молчу, рассматривая вечерне-весенние улицы. Мне даже немного весело.
В ресторане уютно, светло и не слишком пафосно. Мягкие диваны, шкафы в стиле "прованс", много книг и мягких игрушек. Шеф здесь смотрится немного неуместно, но мне нравится. И меню очень приятное, я так голодна, что готова съесть все позиции!
Сделав заказ, извиняюсь и ухожу в туалет, где долго умываюсь, переплетаю косу. Смотрю на себя в зеркало и смеюсь, а потом достаю из кармана крохотный серебристый ключик и выбрасываю в ближайшую урну.
Я и в чужой игре могу побеждать. Иногда. Если очень хочется…
После долгого ожидания ужин кажется особенно вкусным. Хорошо, что стеснительность, присущая некоторым девушкам во время ужинов с мужчинами, мне чужда. Хотя кто знает, как я вела бы себя, если бы Архипов мне нравился по-настоящему, с надеждой на отношения? Может, тоже сидела бы и чахла над салатиком.
Но в контакте не было ничего про сохранение фигуры, поэтому я заказываю салат с козим сыром, холодной индейкой и рукколой, сырный суп, овощи на гриле и большую чашку венского кофе — и десерт и напиток одновременно. Мне ужасно вкусно! Я даже не рассматриваю, что там ест Архипов, просто наслаждаюсь вечером и отдыхаю от насыщенного дня, прокручивая все события в голове.
Так погружаюсь в мысли, что не замечаю, как пальцем мужчина осторожно поглаживает мое запястье, пребывая в некоторой задумчивости. Даже, я бы сказала,
На запястье краснеет слабый след от наручников, при взгляде на который чуть-чуть, но укол стыда ощущается.
— Да ладно, — хмыкаю, чтобы прервать гнетущую тишину, — уж это я сама натерла, когда снимала.
Но обычно язвительный шеф как-то непривычно тих и задумчив. Работа становится сложнее: сначала его смех на парковке у магазина, теперь вот этот грустный, будто ностальгический, взгляд. Я не хочу вникать в его жизнь, не хочу знать, что он за человек. Пусть Владислав Архипов так и останется начальником с не совсем обычными требованиями к секретарше! Моей соломинкой из колодца, в котором я оказалась по глупости. Не стоит рассматривать в нем человека.
На пути из ресторана я прошу остановиться у торгового центра за пару остановок до моего дома. Ноги ужасно гудят, но осторожность не повредит.
— Зачем тебе сюда? — спрашивает шеф. — Я довезу до дома.
Закатываю глаза.
— Продуктов хочу купить. Чай дома кончился, молоко прокисло, кашу с утра не на чем варить.
— Я подожду.
— Нет уж, мой рабочий день закончился. Я хочу погулять по торговому и побыть в одиночестве, вас и ваших… требований у меня и так на сегодня достаточно. Кстати, я хочу получить свои деньги.
— Ты еще ничего не сделала! — возмущается он.
— Я снялась в вашей рекламе. Модели положен гонорар, хочу его получить и купить себе… что-нибудь. Не связанное с вашими фантазиями. Это-то мне можно?
— Завтра получишь, — бурчит Архипов.
Но, на мое счастье, не упирается и разблокирует дверь. Я выскальзываю наружу, беру с сидения сумку и уже собираюсь было прощаться, как слышу:
— Олененок, ты умеешь делать минет?
— А вы в русскую рулетку играть любите?
— Что?
— Пусть будет интригой. До свидания, Владислав Романович.
— Не опаздывай!
На всякий случай — вдруг следит? — я вхожу в ТЦ и минут двадцать бесцельно там слоняюсь. Убедившись, что Архипов уехал, я быстро иду дворами к дому, уже привычно присматриваясь к машинам и темным фигурам у подъезда. Сегодня моя паранойя не напрасна: у подъезда я вижу человека, которого уже видела ранее. В дверной глазок, когда впервые услышала яростные удары по стальному полотну двери. Сейчас он сидит на лавочке неподалеку, в тени деревьев, курит и ждет — очевидно меня.
Сквозь зубы ругаюсь и быстро разворачиваюсь. Несусь так быстро, что когда останавливаюсь, сердце едва не выпрыгивает из горла. Только поняв, что нахожусь далеко от дома, могу выдохнуть и обдумать, что делать дальше.
Время — восемь вечера. Вряд ли этот мужик будет сидеть у моего подъезда до утра, весь расчет на прайм-таймовое время, когда все возвращаются с работы. Можно переждать часов до одиннадцати, и я наверняка вернусь в пустой двор, но ошиваться рядом слишком рискованно, переждать в какой-нибудь кафешке нет денег, а уехать в соседний район и потом добираться в ночи — идея сомнительная.