Я так тебя ждала
Шрифт:
— Ну и как? Послушала его сказки? — зло спросила я. — Кружева он плести умеет, как никто другой!
— А я вот ему поверила, — заявила мама. — Дай ему с тобой поговорить, Лада.
— Он провинился, теперь хвост прижал и бегает. Но ты-то почему в это веришь?
— Вот верю…Мне кажется, ты теряешь нечто важное для себя… И ему тяжело. Иначе стал бы он сидеть возле нашего дома, пытаясь дождаться тебя или поговорить с кем-то из нас?
— Я не знаю, зачем он там сидел, и честно говоря, мне неинтересно это! — начала закипать я. — Старков сам мне признался, что спал
Я повесила трубку, в гневе сжимая ее в пальцах.
Он ходил к моей матери?
После всего, что натворил?
Поразительная наглость, господин Старков!
Я была о вас лучшего мнения!
— Что случилось? — вышла на шум Линда с учебником в руках.
— Ничего, — решила я не огорчать и ее этим разговором с мамой, которая неожиданно стала говорить за Костю… — Где там твой английский? Сейчас мы с ним разделаемся в два счета!
Прошло полтора месяца с тех пор, как я приехала в город, где училась Линда.
Сняла себе квартиру, нашла работу. Правда, пока у меня идет испытательный срок, но через две недели мы подпишем контракт на постоянное место.
Моя жизнь стала налаживаться. Только ночами тоска никуда не делась.
Второй раз пережить нечто похожее очень сложно, но я держалась.
Вдали от причитающих и вечно контролирующих меня родителей и рядом с Линдой, которая много шутила и отвлекала меня, мне было гораздо проще.
И все вошло в привычную колею, пока однажды вечером меня не скрутило от дикой боли в животе до такой степени, что боль я не могла терпеть, и Линда, которая слава богу, снова оказалась рядом, вызвала мне неотложную помощь.
Меня доставили в клинику и в срочном порядке взяли анализы. Разместили в одной из палат и поставили капельницу, после которой боль заметно уменьшилась и я выдохнула. Но уже через час прибежали врачи и снова навели суету.
— Скорее, скорее… — руководила старшая медсестра другими сестрами. — Пересаживайте ее, только осторожно.
Они привезли с собой коляску, на которой мне доводилось доехать куда-то.
— Куда мы? — спросила я, когда мне помогли пересесть с кровати в коляску, вручили пакет с моими вещами и покатили в сторону лифтов.
— В гинекологию!
— За…Зачем? — округлила я глаза.
— А затем, — ответила сестра, которая толкала мою коляску в нужном направлении. — Все врач объяснит. Не ко мне вопросы!
В новой палате отделения гинекологии меня переодели в больничную рубашку и уложили в постель. Принесли новую капельницу… А спустя время ко мне зашла и врач.
— Добрый вечер, — поздоровалась со мной молодая девушка в медицинском одеянии.
— Здравствуйте… — растерянно ответила я.
— Доктор Роуз к вашим услугам, — представилась она и стала проверять работу капельницы и препараты, которые сейчас мне капали.
— Лада… Лада Воронцова, —
Врач не ответила. Села напротив меня на стуле и сжала мою карту в руках.
— Лада, пришли ваши результаты анализов.
— И что там? — похолодела я.
Неужели я чем-то серьезно больна, что такая паника по всей клинике? Ну да, с аппетитом в последнее время совсем беда, иногда даже тошнит от нее, вялость, сонливость… Но все это я списала на стресс.
— Сегодня вы едва не потеряли ребенка.
— Ка… Какого ребенка? — Так и открыла я рот.
— Вы не знаете, что беременны, не так ли? — уточнила врач. — Иначе бы при боли в животе обязательно об этом сказали.
— Н…нет…
— Так вот: вы беременны, Лада, — улыбнулась врач. — И мы вашего малыша сейчас пытаемся сохранить. Поэтому вы переведены в отделение гинекологии. По адресу, так сказать…
47
— Как? — прошептала я. — Не понимаю… Ведь мне ж практически бесплодие поставили.
— Даже в таких случаях случаются чудеса, — ответила врач. — Так что отдыхайте и постарайтесь не волноваться. Вся необходимая помощь вам оказана. На две недели вы останетесь в стационаре — нужно ставить капельницу и уколы, а еще выяснить причину вашей боли. Сейчас постарайтесь поспать, вас проведает завтра дежурный врач.
— Спасибо… — ответила я, все еще пребывая в состоянии шока.
Врач ушла, а я вдруг расплакалась.
С одной стороны, я была очень рада — я все-таки стану мамой!
С другой — а вдруг и с этим малышом случится тоже беда? Как я это переживу?
С третьей — должна ли я сказать об этом Косте?
Кроме него отцом малыша никто не мог бы стать и, наверное, он имел право знать. Но… Я до сих пор была на него очень обижена!
Мое сердце до сих пор рвалось на клочки едва я вспоминала о нем…
А наш малыш, наверное, будет похож на папу. Это столь же приятно, сколь и больно.
Он будет такой же большой, красивый и умный, как он…
Только не такой предатель!
Пожалуй, говорить ему я ничего не стану.
Не заслужил он такого маленького чуда, что внутри меня уже растет!
Чему такой отец может научить своего сына?
Как обманывать, скрывать и изменять?
Как разбивать сердца тех, кто ему поверил?
Нет уж! Такого не будет.
Мой малыш не будет знать предательств. Его мама никогда не будет плакать ночами из-за того, что поверила человеку, который так безбожно пренебрег ее любовью.
Лучше пусть совсем его не знает!
Вроде бы приняла решение, но от него словно еще горше стало.
Всхлипы срывались с губ, а плечи содрогались от рыданий.
Я приложила ладонь к животу, чтобы попытаться его ощутить, хотя еще и рано было, и успокоится.
Нет. Нельзя так переживать, нельзя.
Мне нужно взять себя в руки и быть сильной ради него.
Я должна тебя уберечь, сынок…
Отчего-то я сразу решила, что это мальчик.
Мой сын.
Я воспитаю тебя таким, о каком мужчине сама мечтала.