Я тебе не друг
Шрифт:
Внутри что-то сжимается. Колется и громко кричит: «Не этого!»
В дверь звонят, и я сползаю со стола, на который он успел меня усадить Витя. Поправляю юбку, майку, по пути стаскиваю с себя рваные колготки. Толкаю дверь и замираю в немом ступоре.
Клим. Что он тут делает?
— Нужно поговорить.
— О чем? — бормочу, а у самой сердце начинает биться чаще.
Шарашит по ребрам как бешеное. Грудная клетка переполняется этими ударами. Зрачки расширяются. Я чувствую, как кровь обильно приливает
Я рада его появлению. Рада, что он пришел. С ним всегда проще. С ним всегда по-другому. Это похоже на какое-то таинство. Только между нами. Слишком личное, почти интимное.
Клим подпирает плечом дверной косяк и сжимает мои пальцы. Мелкая дрожь покрывает руки, медленно расползаясь по всему телу.
— Я пришел за тобой.
Он втягивает воздух, немного запыхается, словно бежал сюда.
— За мной?
— Я уезжаю, Луиза, сегодня.
— Куда?
— Ты поедешь со мной?
Клим не отпускает мой взгляд. Смотрит в глаза. Они у него красивые, янтарные, такие чарующие.
— Я… я не могу. Я замуж выхожу. Ты же знаешь.
— Он не женится на тебе. Ты теперь ему неинтересна. У тебя ничего нет.
— Что ты такое говоришь? — шепчу и забываю дышать.
— Правду. Тебе не нужно здесь оставаться.
— Клим, у меня здесь брат. Витя сказал, что поможет забрать его из интерната, понимаешь… я не могу бросить Рому.
— Мы сами что-нибудь придумаем, — крепче сжимает мою руку и довольно резко тянет на себя.
Я теряю равновесие и влетаю ему в грудь.
— Ты мне нужна, — говорит совсем тихо.
11
Паника. Все, что я сейчас ощущаю, — это паника.
— Мы вернемся за Ромкой, слышишь?
— Я не могу…
Каждое сказанное им слово — убивает. Раздирает на куски. Скручивает внутренности и вытягивает артерии. Сердце отдает в груди болью. Мне всего восемнадцать, моя жизнь только началась, я была не готова ко всему, что произошло. Хотя разве к такому можно подготовиться?
Я не хочу выбирать. Просто не могу, но мне нужно. Впервые в жизни мне необходимо совершить взрослый поступок. Такой, который впоследствии повлияет не только на мою жизнь, но и на судьбу родного мне человека.
Позади слышится шорох. Отшатываюсь в сторону, чувствуя запах алкоголя, смешанный с мужским парфюмом.
Витина рука ложится на мое плечо, а Клим делает шаг назад. Вытягивает шею и играет желваками. Оборачиваюсь. Мельников стоит без рубашки, пряжка ремня на его брюках расстегнута.
Становится стыдно. Все это выглядит ужасно некрасиво. Я не хочу, чтобы Клим это видел.
Вяземский ухмыляется и с улыбкой на губах выдает следующее:
— Он все равно на тебе не женится, — качает головой в отрицании, —
Больше он ничего не говорит. Разворачивается и просто уходит. Спускается вниз по ступеням, не используя лифт.
— Пойдем в дом, Лу, простудишься, — Витя отдирает меня от двери, а я… я чувствую, как падаю в пропасть.
Витя тянет меня в комнату. Его губы прилипают к моей шее, руки сдавливают тело и не дают пошевелиться.
Он оставляет на моей коже влажные следы от поцелуев, укладывая на кровать. Я смотрю в потолок и ничего не чувствую, я подавлена и разбита. В голове нет ни единой мысли. Все его действия проходят мимо меня.
— Давай, отпусти себя, Лу. Ты моя, — шепчет, а я каменею.
Он вдалбливается в мое тело, но оно на него не реагирует. Оно ни на что сейчас не реагирует. Сердце сжимается, я понимаю, что упустила что-то важное. Что-то, без чего я не могу представить свою дальнейшую жизнь. Кого-то…
Витя уезжает сразу же, только принимает душ. Ему кто-то звонит, и он снова спешит.
Киваю ему вслед, а как только за ним закрывается дверь, натягиваю пальто. Вдеваю босые ноги в длинные кожаные сапоги и еду на вокзал.
Я не могу закончить наше с Климом общение так. Не хочу рвать все на такой ноте. Он дорог мне. Он всегда был мне дорог. Как я без него справлюсь со всем, что на меня свалилось? Как? Стираю с лица слезы и вышмыгиваю из такси.
Шумный перрон встречает промозглым ветром. Я плутаю среди колонн и пролетающего мимо снега, но поездов нет. Только товарняки. Ни одного пассажирского.
Набираю Климу, но он сбрасывает. А потом и вовсе блокирует мой номер.
— Черт! — шиплю и ищу в контактах Саву.
Выбегаю из зала ожидания и звоню Рябине, он мне отвечает. Подтверждает, что посадил Клима на поезд час назад, и отключается.
Не знаю, как оказываюсь дома.
Утром я не хочу открывать глаза. Долго лежу в темноте и лишь к обеду нехотя разлепляю веки. В квартире тихо.
Перекатываюсь на бок и залипаю в окно. На улице пасмурно и, конечно же, холодно.
После четырех в дверь звонят. Когда я ее открываю, то срываюсь на радостный крик, он быстро смешивается со слезами.
Ромка стоит и смотрит на меня своими огромными глазищами. Рядом с ним та же женщина, что приходила сюда пару дней назад. Она ничего не говорит, просто разворачивается и уходит. Витя действительно все уладил…
Крепко прижимаю брата к себе, чувствуя ответные прикосновения.
— Прости меня, мой хороший. Я больше никогда и никому тебя не отдам. Ты мне веришь?
— Верю, — Рома стирает слезу, которая скатывается по его щечке, и крепко обнимает меня за шею.
Мы стоим так очень долго. Время словно замирает.