Я тебя верну
Шрифт:
Данил снимает пальто, разувается. Кольцо по-прежнему на его пальце — это здорово остужает голову и мысли.
На моем безымянном пальце тоже кольцо, правда, пока помолвочное. Мы сходили с Лёшей на ужин, он подарил мне это украшение. Я сразу надела.
Улыбаюсь, вспоминая вчерашний обед с семьей Яшиных. Отдаю себе отчет, что не невестка мечты, но его родители, как обычно, были сверхтактичны и приветливы. Мы спокойно обсуждали предстоящую свадьбу и дальнейшую жизнь, новый садик для Мирославы, школу и так далее. Шутили. Они замечательные,
Варвара меня поддерживает, но при этом ей тоскливо, что скоро все изменится. Мы с Мирой съедем, они с Егором останутся вдвоем. Мне тоже тревожно, но поезд под названием «личная жизнь» летит вперед. Едва успеваю оглядываться.
Данил моет руки. Потом приоткрывает дверь в мою спальню и смотрит на спящую Миру.
Я обожаю выражение его лица в те секунды, когда он любуется дочкой. Нет, Данил не смягчается, глаза его отцовскими слезами не наполняются. Он прежний — собранный и серьезный.
И в то же время другой. В его глазах искры. Может, я дурочка, конечно, но точно их вижу. Он смотрит на Миру и каждый раз приходит в восторг.
Когда мне бывает сложно, когда опять начинает ревновать Лёша, душу всю вытягивая и через мясорубку пропуская. Когда я нахожу на своей тумбочке зарядку от телефона Миронова, которую тот забыл накануне, и представляю, что он находился в моей спальне, видел мои вещи, сидел, возможно, на моей кровати... Когда я все это пытаюсь осмыслить и неминуемо корю себя за слабость, то вспоминаю его искрящийся взгляд. Если информация о дочке сделала Данила счастливее — значит, ее стоило озвучить. А я как-нибудь приспособлюсь. Сумею. Легкость на душе станет мне наградой.
Данил плотно закрывает дверь.
— Пусть еще поспит, — говорит мне. — Будить ее сейчас — преступление.
Так тихо.
Всю последнюю неделю Данил ежедневно приходил в гости и сидел с Мирославой. При Варваре, правда: я-то работала. Сегодня мы впервые с ним наедине.
— Чай? — предлагаю я.
— Спасибо, — соглашается Данил.
Проходит в кухню, садится за стол. Я ставлю чайник, достаю из шкафа пастилу и печенье. Все движения привычные и отработанные сотню раз.
— Может быть, ты голодный? — спрашиваю из вежливости. — Есть куриный суп.
— Нет, спасибо. Расскажи, как Мира спала.
— Нормально. Температуры больше не было. Жаль, конечно, что пропустили утренник. Но что уж теперь, бывает.
Мира с Егором, как назло, разболелись в последнюю неделю декабря! Несильно, но пришлось сидеть дома. Хорошо, Варвара взяла дневную смену на себя. Я ее сменяла в четыре.
Щелкает чайник. Следом мы слышим топот маленьких ножек.
— Папа! — кричит Мирослава и бежит здороваться.
Данил, наконец, улыбается. Обнимает дочь, поднимает и усаживает к себе на колени. Они здорово сблизились за время ее болезни. Он приезжал каждый день, привозил сок, фрукты, игрушки. Мира привыкла и начала его ждать с самого утра. Мне Варя всё рассказывала. Каждое слово и взгляд описывала в красках. Сестра робеет перед Мироновым, стесняется его сильно, но даже ей придраться было не к чему.
— Мы будем играть в поезд? — спрашивает Мира, после чего широко зевает.
Данил слегка приподнимает брови. Мимика дочери по-прежнему его забавляет и восхищает одновременно.
— А ты думаешь, я просто так на тебя посмотреть приехал? Конечно, будем, — обещает он.
Мирослава важно кивает. Варя неоднократно говорила, что с Данилом Мира в образе и жутко деловая. Я наблюдаю это вживую и улыбаюсь. Дочка прижимается к отцу и закрывает глаза. Он ее слегка покачивает.
К моему возвращению с работы Данил обычно успевал уйти. Практически всегда меня привозил Лёша. Мужчины больше не пересекались.
Я поглядываю на Данила с Мирой, затаив дыхание. Варя упоминала, что они именно в такой позе смотрели мультики, но незаметно сфотографировать у нее не вышло. А мне... с трудом верилось. Мира любит обниматься, мы до сих пор засыпаем, держась за руки. Но что она так легко примет Данила... это удивляет. Он, конечно, хитрый лис: воспользовался ее недомоганием и подмазался с соком и леденцами. Но тем не менее.
— Я сегодня уезжаю, — говорит Миронов.
Я ставлю перед ним чашку с чаем.
— Осторожно, горячий. На Новый год?
— Да. Ты точно не надумала?
— На хутор? — переспрашиваю с улыбкой. Дергаю плечом. — Нет, ни за что. Я же сказала, что мы встречаем Новый год с Варей и мамой, а потом едем с Лёшей в загородный дом, кататься на санках.
— Праздники длинные. В станице тоже много снега выпало, елку поставили красивую.
— Данил, нет.
— На несколько дней. Ненадолго.
— У меня там нет друзей. Никого нет, — отрезаю я.
— Только потому, что ты не хотела их заводить.
Я мечу в Данила раздраженный взгляд, но Миронов, как обычно, на меня не смотрит.
Ставлю на стол йогурт для Мирославы, нарезаю яблоко для полдника.
— Ты хочешь дочь кому-то показать? Жен'e? — спрашиваю сухо. — Мира не кукла.
— Златы не будет, — говорит он.
Ее имя мгновенно портит настроение. Миронов думает, что дело в его жене, и это приводит в бешенство! Хочется послать его куда подальше и вычеркнуть из своей жизни навсегда.
В то же время я мило улыбаюсь и произношу:
— Тем более. Что нам там делать без хозяйки?
Бросаю на него беглый взгляд победителя. Данил слегка хмурится. Будто понять пытается, какую ошибку допустил в своих аргументах. Почти слышно, как шестеренки в его голове крутятся.
Моей ревности Миронов не увидит никогда. Это чувство из прошлого. В новой жизни ему нет места.
— Марин, для детей планируется праздник на хуторе. Елка, Дед Мороз, фейерверки. Интересная программа. Мы каждый год приглашаем аниматоров. Мире, возможно, было бы интересно посмотреть.