Я — твои неприятности + Бонус
Шрифт:
Ольгу я пока отмел и ввалился в дом, налепив на ряху лыбу до ушей.
— Поужинаем и спать, я очень устала, — выдала Киса, как только я перешагнул порог. Глаза по полтиннику, губки чего-то дрожат. Приплыли? Гормончики поскакали? Мне теперь пять дней секса не видать?
— Фух, я боялся, что ты прямо с этой кровати начнешь календари разукрашивать, — съязвил я. — Не переживай, Ленок! Завтра приедут люди, и с братками побазарят в деревне, и нас снабдят необходимым.
Ленка кивнула. Я хмыкнул. И чего? А ничего, обругал я себя. Баба Галя сказала, что местных милиция забрала, а братков не тронула. Это понятно. Останутся ли Лысый и компания в деревне
Рассчитывать на вменяемость Лысого я бы не стал. Поймут ближе к утру, что мы уже не вернемся, могут и искать пойти, это значит, что я свою и Ленкину жизнь могу запросто проебать. В самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Ленка ела, голодная, бедная, а мне кусок в горло не лез. Прямым приказом из нее мишень сделали, и если с ней что случится, я же в жизни себе этого не прощу.
Чистая, нежная, искренняя девочка. Влюбился я в нее? А хуй знает. Сложно это все, с любовью, это у них, у баб, какие-то эвфемизмы. Но защищать ее буду, пока дышу, и не потому, что я ее трахаю. Она мне поверила, мать твою-перемать… Какого ж хуя я влип как последний фраер?
— Ложись спать, — велел я, увидев, что Ленка доела и смотрит на меня грустно. — Лена, не пялься на меня как нищий на пачку долларов. Ложись и спи.
— А ты?
— А мне звонок ждать надо, — многозначительно ответил я.
— А завтра? — пискнула она дрогнувшим голоском.
— А завтра… — Я ухмыльнулся. Сказать ей сейчас или как? — Ты сюрпризы любишь?
— Ненавижу, — искренне ответила Ленка. — Мне Таня уже такой сюрприз сделала, как ты видишь. Так что лучше говори все как есть.
— Ну, раз так, то завтра пригонят тачку, бабки и пушку, и мы с тобой, Киса, махнем на море. Не в Турцию, лицо-то попроще сделай, так, поближе, сюда, к нам.
Я наслаждался произведенным эффектом. На мордашке Ленки настроение менялось с каждой секундой: неверие, радость, настороженность, опасение, печать, опять всплеск счастья. Да что она, реально, что ли, «красные дни» свои ждет?
— Ташу поедем искать, — сдал я Дедовых «информаторов». Раскопать, что и как, в общем, оказалось несложно, к тому же времени был вагон, плюс Ольга и этот их Кто-то Богданович подключились. «Таз» Черепа засекли на федеральной дороге, кто-то сболтнул, что у него под Сочами тетка живет, так что ехать мы должны были именно туда: совмещать приятное и полезное. Именно мы, потому что остальные ребята из бригады будут усиленно делать вид, что нас по лесам и болотам тоже ищут. Так, сказал Дед, риска для Ленки лично будет меньше. Ну, в в который раз уже был прав… Да когда вообще Дед прав не бывает?
Это при условии, что нас здесь до утра не найдут, конечно.
Глава 17. Елена
Остаток ночи нужно было потратить на сон, и состояние моего тела можно было описать, как разбитое. Однако я так и не уснула до самого утра. А виной тому сбежавший из-под моего бока обогреватель.
По поведению Виктора без диагноза психотерапевта было понятно, что пациента что-то гложет так сильно, что он вместо десятого сна вытаптывает десятый круг вокруг домика. И самое пугающее в его беготне было то, что,
Заснув только под утро, я как следствие проснулась в дурном настроении и, проанализировав странности ночного топтуна, пришла к выводу, что его внезапные нежности неспроста. Как пить дать, собрался от меня избавиться!
Эта догадка настроения мне не прибавила, поэтому когда ранним утром за окном просигналила машина, я и не подумала вскакивать, словно я в этой лачуге приветливая хозяйка, и спешить накрывать стол дорогим браткам.
Однако спустя минут двадцать любопытство таки сгубило кису, и я тихо выскользнула в крохотный тамбур, прислонив ухо к двери.
— …деревня Емельяново, точнее адреса нет, — услышала я чей-то незнакомый, очень охрипший голос.
— Если пацан с Ташей действительно там, то по-любому где-то да засветятся, — тихо прохрипел еще один «несмазанный».
То ли они все там поголовно ангиной болеют, то ли в группировку набирают только с голосами, по которым даже возраст определить затруднительно.
Пришлось плотнее прижаться ухом к двери, чтобы разобрать, о чем они там шелестят. Прибывшая братва шпарила на фене так, что я только в общих чертах поняла, что для поездки нас снабдили машиной, деньгами и обещали прикрыть наш отъезд, заняв ребяток в деревне интересной дискуссией. Даже думать не хочу, скольки калиберные у них доводы для конкурентов.
— Решайте тут вопросы в темпе! Сколько мне еще с девчонкой возиться? — недовольно спросил Виктор.
— С какой девчонкой? — переспросил хриплый номер раз.
Учитывая, что по Таше ему только что дали весь расклад дальнейших действий, ответ для меня был очевиден, и последняя иллюзия через секунду выветрилась в распахнувшуюся дверь.
— С этой! — рыкнул Витя, кивнув на едва не вывалившуюся меня.
То, что меня застали врасплох на полусогнутых, было неприятно, но горькая обида из-за слов Виктора — что он со мною возится — была в миллион раз неприятнее.
— Козел! — возмущенно топнула я, но только после того, как предусмотрительно скрылась в доме.
Несмотря на то, что Витя до сих пор обращался со мной достаточно цивилизованно, я не забыла, кто он и на что способен. Женское уязвленное самолюбие, конечно, требует возмездия, но рискни я опустить Виктора при его дружках — похоронили бы это неотмщенное самолюбие вместе с глупой Кисой под первым камнем в этом лесу.
Посему я приняла самое универсальное для всех обиженных женщин решение — не разговаривать с этой скотиной больше никогда! Молча собралась и села на заднее сиденье огромного джипа. Стойко молчала и первые пару часов дороги, уткнувшись в окно и разглядывая пролетающие мимо пейзажи.
Одно было плохо — Витя на мои надутые щеки и старательно состяпанную обиженную моську совершенно не реагировал.
Полностью сконцентрировавшись на дороге, казалось, он был погружен в свои собственные размышления, где всяким кисам места нет.
— Завтракать будем? — заворачивая на заправку, впервые раздался голос Виктора в машине спустя два часа дороги.
Кушать очень хотелось, но натура бабская ведь еще хлеще, чем ее же логика. За два часа мучительного исключительно для меня молчания я не могла не воспользоваться моментом, чтобы продемонстрировать Витюше глубину своей обиды. Поэтому я упрямо поджала губы и с пущей заинтересованностью уставилась в одну точку, вложив в это показательное выступление все свои актерские способности.