Я твоя тень
Шрифт:
Мне показалось, что я должен срочно что-то придумать, как разрешить эту проблему, но только я принялся перебирать в голове возможные варианты, как ты воскликнул:
— Ага! Я знаю, что надо делать. Во-первых, грим, — ты взял мою руку и стал загибать пальцы, — во-вторых, страницу в соцсетях с новой биографией. Или даже нет, никаких страниц. Сделаем якобы фан-сайт, где будут высказываться предположения и слухи по поводу твоей персоны. В-третьих, надо будет придумать тебе прозвище. И ещё новое название для группы.
— А зачем менять название? — не понял я. Всё остальное вполне укладывалось в твою фантастическую
Но ты не ответил, а вместо этого потребовал у меня ручку и на салфетке строчить какие-то слова, возможно, это были варианты названий. При этом ты бормотал себе под нос.
— Это должно быть яркое слово, весомое, но не пафосное. Демон… дьявол… ангел…, — иногда ты поворачивался и смотрел на меня, будто это стимулировало творческий поиск.
Я снова почувствовал себя лишним, как часто происходило, когда наша группа работала над созданием музыки, а я стоял в стороне и только наблюдал, одновременно боясь, что если я предложу помощь, меня засмеют или, что ещё хуже, я нарушу волшебство создания шедевра. Только сейчас мне не было, как обычно, неловко. Я уже почти убедил себя, что не всем в этом мире быть творцами, кое-кто должен оставаться исполнителем. И в этом нет ничего плохого.
Вскоре твой творческий порыв прекратился. Ты смял все исписанные салфетки и с раздражённым видом изорвал их в клочьях. Я подумал о том, что не будет ничего удивительного, если ты сбросишь свою злость на меня, и я буду даже не вправе на тебя обидеться. Но ты также внезапно поменял своё настроение.
Из кафе мы отправились в какой-то занюханный салон татуировок. Внутри жутко пахло табачным дымом, потом и перегаром. Ты усадил меня в кресло, но я тут же выскочил из него, в захлёб объясняя, что не собираюсь делать татуировки. В тот момент моё решение не изменили бы даже твои мольбы. Но ты только засмеялся.
— Расслабься, больно не будет, — я хотел сказать, что дело не в боли, но ты не дал раскрыть мне рта. — Доверься мне.
Ты подошёл к сотруднику заведения, а я в панике вертел головой по сторонам, ища наиболее удачные пути побега. В конце концов, я решил, что, когда ко мне приблизится человек с машинкой для татуировок, я просто скажу ему, что не готов. Не будет же он портить мне кожу против моей воли?
Вопреки моим опасениям через минуту ты вернулся в компании миниатюрной девушки со смешной причёской в виде синего ёжика. В её руках был небольшой чемоданчик с принадлежностями для грима. Я успокоился, поняв, что ничего непоправимого со мной не сделают, и тут же мне стало стыдно за попытку побега. Я очень надеялся, что ты не разочаровался во мне.
Больше часа девушка плясала возле меня со всевозможными кисточками, губками и прочими художественными принадлежностями. Зеркала передо мной не было, поэтому я понятия не имел, во что перевоплощаюсь. Процесс мне даже понравился, он успокаивал, несмотря на всю непредсказуемость результата, а прикосновение различных материалов к лицу было более чем приятным. Правда, под конец я всё же устал сидеть в одной позе.
Другой сотрудник салона принёс огромное овальное зеркало и пристроил напротив меня. Я увидел совершенное белое лицо, разрисованное серебристыми и серыми причудливыми орнаментами, напоминавшимися одновременно и летучих мышей и проступающие через кожу кости
— Здорово, — сказал я и попытался улыбнуться, но из-за слоя краски это практически не получилось.
Тебя же результат, похоже, не сильно впечатлил. Ты придирчиво оглядел меня с разных ракурсов, потом сделал несколько фотографий на телефон. Я подумал, как в таком виде я пойду по улице и, тем более, как пустят меня в общежитие. Только я начал представлять обалделые лица прохожих и даже развеселился от собственных фантазий, как ты потребовал, что бы мне смыли «весь этот ужас». Платить за то, что не соответствовало твоим требованиям, ты отказался и даже вступил в перепалку с сотрудниками салона. Я попытался тебя успокоить, но ты гнул своё. Тогда я сам рассчитался, несмотря на твои возражения, и с большим трудом уговорил тебя выйти на улицу.
Оставшиеся несколько часов до закрытия магазинов мы болтались по бутикам, мерили на меня кучу разнообразной одежды и определяли, какой образ, в конце концов, будет не только хорош сам по себе, но и подходящим для меня. Ты не хотел тащить меня, как ты сам выразился, в «банальный» магазин рок-атрибутики, чтобы я потом выглядел, «не столько как представитель рок-группы, сколько либо, как бомж, либо как любитель БДСМ». Я спросил, почему ты сам одеваешься в сочетании этих двух «стилей» (о чём я тут же пожалел). Но ты в который раз удивил меня адекватной реакцией.
— А я, может быть, хочу, что все думали, что у меня нет вкуса, — ответил ты совершенно равнодушно и даже, как будто, разочаровавшись в банальности моего вопроса.
В конце нашего длительного дня шопинга, которому могла бы позавидовать любая девчонка (по крайней мере, так мне и представлялись выходные Джеммы с подругами), мы всё таки заглянули в «банальный» магазин, потому что там работал кое-кто из твоих приятелей.
Я немного нервничал, спускаясь по крутым ступеням в подвал, мало ли что могли подумать твои знакомые, увидев меня с тобой. Конечно, возможно, они решат, что я твой друг, но, кто знает, вдруг ты водишь с собой по магазинам исключительно будущих жертв розыгрышей?
В магазине ревела оглушительная музыка, но в отличие от салона татуировок, пахло обыкновенными запахами: краски, мокрого камня и денежных купюр. Ты подошёл к витрине, за которой, уткнувшись в разноцветный комикс, сидел здоровенный волосатый мужик, поздоровался и представил меня. Я не смог не обратить на это внимание, потому что это был первый раз, когда ты произнёс моё имя.
— Кто? — заорал мужчина, с трудом перекрывая звук музыки. — Шейд[i]?
— Нет, — сказал ты и помотал головой, чтобы продавец точно понял ответ.
Ты снова произнёс моё имя, а потом повернулся ко мне, наверное, чтобы намекнуть, чтобы я сам представился. Ты с секунду смотрел на меня с напряжением в лице, а потом вдруг ни с того ни с сего на твоём лице появилась игривая улыбка. Это означало, что ты что-то задумал.
Ты хлопнул себя по лбу и произнёс какие-то слова. Я расслышал только «идея». Я собирался тебя переспросить, хотя и не знал, к кому ты обращался: ко мне, к продавцу или к самому себе, но ты вдруг схватил меня за рукав и выволок из магазина. Из-за спины я каким-то чудом разобрал голос здоровяка: «Чего приходил-то?»