Я - ваш король
Шрифт:
Бог — покровитель семьи научил людей браку, люди до него жили диким образом и практиковали свальный грех, отчего среди них существовали раздоры из-за женщин, которые кончались драками и убийствами. Стоило богу ввести законный брак, как всё это сразу прекратилось, один человек имел одну жену. Он же покровительствовал благополучным родам и здоровью детей.
Бог — покровитель воинов появился по необходимости, ибо люди, размножившись по земле, начали бесконечные войны, которые шли (так в тексте) неправедно, а стоило этому богу вмешаться, как войны моментально стали справедливыми, а победа непременно доставалась правой стороне. Этот же бог благословил появление в обществе благородного сословия, людей, занимавшихся только войной и ничем более, упирая на то, что ремесло войны ничуть не хуже любого другого. Отсюда же книга выводила и священность
Последним был бог смерти. О нём расписывалось, что возник он тогда, когда первые люди, перешагнув тысячелетний рубеж, устали от трудностей жизни и хотели покоя. Тогда верховный бог создал ещё одного бога (или позвал кого-то из уже имевшихся), поручив ему умерщвлять людей, не давая им жить бесконечно, а бессмертие оставил только самим богам.
Тут пришлось переключиться на понимание загробного мира, в текстах объяснялось, что человек, чей жизненный путь пройден, отправлялся в загробный мир, где пребывал в покое, получая всё то, что желал при жизни, при этом правда, упоминалось, что загробный рай — не настоящая альтернатива жизни, это просто беспробудный сон, этакая Матрица, которая у каждого своя. Крестьянин там собирал богатый урожай, ремесленник создавал шедевры, а воин день за днём участвовал в битвах. А тот, кто по мнению Дедушки Мороза… то есть, бога смерти, плохо себя вёл (особенно, как ни странно, это касалось безработных, не занимавшихся ничем из вышеперечисленного), отправлялись не в ад, а в вечное забвение. Подробностей я не нашёл, но, видимо, души их просто аннигилировали. Был абзац и про переселение душ, только распространялось оно на детей, умерших во младенчестве, условно, до того, как начали говорить. Считалось, что такие дети были рождены вопреки планам семейного бога, и следовало это рождение отменить, переселив душу в другого ребёнка.
Интересно, что не было бога, покровительствовавшего торговле, видимо, в те времена, когда составлялись религиозные книги, товарно-денежные отношения были не развиты, а торговля в жизни людей никакой особой роли не играла. Также не было бога, покровительствовавшего наукам и грамотности. Да и врачеватели своего покровителя не имели. Впору религиозную реформу начинать.
Обрядовая сторона религии радовала своей простотой. Раз в год был праздник благодарения, на котором жрецы в каждом городе и каждой деревне, при большом скоплении народа приносили жертвы на алтарь богов, жертвы, впрочем, были вполне невинные, несущие, скорее, символический смысл, никого на алтарях не резали. Ещё молитвы возносились в течение года, кроме того, считалось правилом хорошего тона перед началом большого дела, свадьбой, рождением ребёнка, началом войны, зайти в храм, помолиться соответствующему богу и сделать пожертвование жрецам. Церковь выполняла исключительно свою функцию, не обладала политическим влиянием (хотя верховный жрец и мог давать советы королю), не располагала богатствами и земельными владениями, кроме той земли, что была непосредственно под храмами.
Обряд, который предполагалось провести сегодня, отличался простотой, верховные жрецы произнесут проникновенную речь, после чего делегации соответствующих горожан оставят на алтарях свои приношения. Крестьяне оставят снопы пшеницы, скотоводы — мясо, и молочные продукты. Воины положат меч, молодожёны просто вознесут хвалу или продемонстрируют богу новорожденных и так далее.
Делегацию воинов возглавлю я, как главный из них. Меч для этого приготовлен заранее, там есть одна тонкость: после удачного завершения войны король должен прийти к алтарю, воздать хвалу богу воинов и преломить этот меч, причём, сделать это следовало непременно руками. Для этого кузнецы намеренно портили красивый внешне клинок, перекаливая его посередине, чтобы король, даже будь он стар и немощен, мог сломать его руками.
На этом моё знакомство с религией закончилось, я захлопнул книгу, передал её библиотекарю, после чего с облегчением покинул пыльный склеп. Вообще, надо будет приказать, чтобы библиотеку перенесли куда-нибудь повыше, на верхние этажи, где есть хорошо проветриваемые помещения. Заодно и самому будет недалеко ходить, есть у меня желание поподробнее изучить здешние манускрипты, но пока отложу это интересное занятия по причине нехватки времени.
Когда я вернулся в свои покои, там меня поджидала целая бригада слуг, стоявших наготове с церемониальными одеждами. Я, по простоте своей, думал, что глава делегации воинов должен быть в доспехах и при мече, но всё оказалось не так просто. То есть, доспехи тоже были, комплект лат, тонких, словно фольга (при желании, пальцем проткнуть можно), зато покрытых серебряной амальгамой с нанесёнными на неё золотыми узорами в виде листьев. Настоящее произведение искусства, только совершенно бесполезное, созданное исключительно для парадов.
А надевалось это великолепие поверх уймы всевозможных шмоток из тонкой, почти невесомой ткани. Шелк, лён, шерсть, а сверху уже надели доспехи, который, как я и ожидал, целиком весили всего килограмма три, и почти не стесняли движения, хотя и пользы от них никакой, только видимость.
После мне выдали меч, тот самый, специальный. Привязав на пояс ножны, я обнажил клинок. Работа мастеров впечатляла, глядя на поверхность клинка можно было бриться, он него сразу забегали зайчики. Гарда была сплетена из полос разного металла: сталь, медь, золото, серебро. Рукоять была обтянута какой-то шершавой кожей, наверное, скат. Навершие рукояти было из чего-то, похожего на слоновую кость и имело вид медвежьей головы. Такое чудо жалко будет потом ломать. Впрочем, для этого ещё нужно выиграть войну, до которой ещё следует дожить, что в моей ситуации непросто.
Когда с одеванием было закончено, одежда и доспех были подогнаны на моей фигуре, а старший слуга водрузил мне на голову шлем-корону. Вообще, надо сказать, что корона здесь носит чисто символический смысл, не являясь артефактом сама по себе. Просто корона, несколько экземпляров на все случаи жизни.
Пока я шёл по коридору, за мной сформировалась колонна рыцарей. Уже не охранники, которые на этот раз со мной не пошли, а кто-то посолиднее, хотя и не первые номера тутошнего рейтинга знатности. Герцоги и графы сегодня возглавляют подобные процессии в своих землях, где тоже есть свои филиалы храмов. Благородные господа за моей спиной были разодеты едва ли не роскошнее меня, доспехи и оружие отливали золотом, на шлемах топорщились яркие перья неизвестных птиц, только что короны на голове не было.
Приезд первых лиц феодального истеблишмента был запланирован на следующую неделю, когда предполагалась наша с Эллиной свадьба, которую мой гипотетический тесть Мелькор уже тщательно распланировал по минутам. Видя, что я не сопротивляюсь, он уже закрывал глаза на наши с ней не такие уж невинные забавы, которые со временем становились всё откровеннее.
Процессия продвигалась всё дальше, подходя к большой арке, что выходила во внутренний двор королевского дворца. Шоу планировалось не здесь, снаружи имелась большая площадка, вроде трибуны, перед которой находилась большая площадь, до отказа заполненная народом. На площадке уже стояли статуи богов с алтарями, на которые планировалось положить дары.
Верховный жрец, достаточно, кстати, молодой мужчина с коротко подстриженной бородой и длинными волосами, одетый в фиолетовую мантию и с красивым посохом в руках. Посох этот переливался всеми цветами, сам он был деревянным, но верхняя его половина была усыпана мелкими самоцветами, расположенными таким образом, чтобы, при падении света, отражать от себя радугу. Сразу в голову полезли похабные ассоциации, но я себя одёрнул, здесь другой мир, не стоит оценивать своими мерками. Кстати, за мужеложство здесь есть уголовная ответственность в виде бессрочной тюрьмы, и распространяется она даже на знатных развратников.
Делегации выстроились в ряд, замерев в ожидании торжественной речи жреца. Тот выждал некоторое время, после чего повернулся к толпе и начал говорить:
— Приветствую вас, жители стольного города Властира, сегодня мы собрались, чтобы отдать дань уважения богам, тем что хранят нас и наше благополучие уже тысячи лет, — голос его был громким, но, без применения микрофонов, до последних рядов явно не доставал, а потому было найдено оригинальное решение, в толпе, через каждые двадцать шагов стояло возвышение с кафедрой, где находились его помощники, слово в слово повторявшие за ним. Речь заранее была выучена всеми наизусть, а потому говорили они почти одновременно. — Сегодня здесь все. Служители храма, коих возглавляю я, воины, коих привёл на церемонию наш король, старшины гильдий ремесленников, старосты крестьянских деревень, что стоят близ столицы, молодожёны и дети, рудокопы и лесорубы. И все они, в своём едином порыве, стремятся восславить богов за дарованные ими земные угодья.