Я ведьмочка, а значит, совершенство!
Шрифт:
Я с готовностью предстала пред братом. Если бы не была так возбуждена, то увидела довольную и ухмыляющуюся улыбку, заигравшую на тонких губах красного демона. Однако у меня было столько желания повидать жениха, что уже ничего не могло остановить на этом пути.
Ничего? А то, что добрый братец сделал из меня не демона серых кланов, как я предполагала, а лича, могло остановить? С мрачным выражением мертвого лица рассматривала себя в зеркале. Причем не только вид был мертвецким, но и состояние духа.
Брат же похохатывал за моей спиной, комментируя все движения моей души.
Если Элантар не побоялся
— Ему пол не стал менять, — проворчала недовольно вслух я.
— Так для дела нужно, — сообщил довольный Шася. — А теперь, помощники мои, мы можем отправляться в дострум к серым демонам, пока ночь не опустилась на город.
Все правильно. Личи, кроме того, что прислуживают демонам, в ночное время становятся незаменимой охраной. Разумеется, соперничать с демонами они не могли, но ночью, когда их хозяева отдыхали, они вполне успешно справлялись со своей задачей.
Мы с магом обменялись мрачными взглядами, что вполне соответствовало нашему новому облику, а потом я поджала губы и решительно шагнула к брату. Элантар, шагнул за мной.
— Любовь, любовь, — с философским видом произнес красный демон.
Руки сами потянулись к тому месту, где должна была располагаться шея у брата, но там был лишь сплав накаченных мускулов.
— Мертвечинкой не интересуюсь, — убрал пальцы пепельного цвета со своей шеи брат.
Ему еще и весело! Погоди, я Калисой на тебе отыграюсь!
Пригрозила, конечно, мысленно. Нежданная месть всегда слаще, чем объявленная заранее. Ухватила мага за кисть руки и сжала, призывая его в союзники.
— А вот так себя личи не ведут, — ребром своей ладони стукнул по нашему замку рук.
Он прав, пришлось признать.
— Надеваем безразличные маски и идем встречаться с приговоренным, — произнес довольный брат.
Приходилось признать его правоту во всем, но ворчать и возмущаться это не отменяло.
Еород изменился. Чувствовалось приближение вечера, и по улицам суетился подземный люд. Не скажу, что внешне что-то поменялось. Светильники излучали свет по-прежнему, а вот что-то в настроении жителей было другое. Более озлобленные, что ли. Они шипели сталкиваясь, ругались. Пока прошли всего-то два квартала, Шася разнял двух сцепившихся горгулий, а потом перед самым дострумом серых демонов, отбил химеру от разъяренного некроманта. Вмешиваться в разборки и выяснять кто прав, мы не собирались. Впрочем, только Шася смело разнимал драки, остальные, опасливо оборачиваясь, стремились уйти как можно дальше.
Куда девалось простое любопытство? Ведь раньше драки не были такими частыми. Но если случались, то горожане наоборот собирались и переживали за своего бойца. А уж про ставки и говорить нечего. Хлопанье ладоней, лап, всевозможных отростков и хвостов — было нормой во время пари.
Дострум серых демонов впечатлял. Мрачный, из магмы с синеватыми прожилками, он возвышался на том же месте, где я его запомнила.
Нашему приходу никто не обрадовался, но и мешать не стали. Я так поняла, что визиты Шаси здесь были не редки. Лишь по нам с Элантаром скользнули заинтересованным взглядом. В глазах демонов читался вопрос: «Зачем личей с собой взял?». Но неудобных вопросов не задавали, а брат вскользь упомянул, что после визита к несостоявшемуся родственнику намерен пройти на рынок рабов, будто еще личей присмотреть. От этих, наглый брат махнул в нашу сторону, уже начало вонять, упокаивать пора, потому новеньких, свеженьких присмотрит, а мы с Элантаром отведем их домой и обучим. Сам же брат собирался оторваться сегодня ночью в «Чекунже» у гидры, не обременяя себя личами. Серые улыбнулись таким планам, что вполне для них были приемлемо, и проводили до комнат моего жениха.
Провожатые были из одного клана с Ратхаматом, а потому именно им была поручена охрана убийцы. Пока длилось расследование, каждый серый демон бдительно смотрел за моим женихом, придерживая свой зов мести. Даже если кто-то и не задумывался об этом, то не мог не почувствовать, кровь у демонов всегда брала свое.
— Подождите, — остановил нас провожатый, — Сейчас я сообщу о вашем визите.
Я с недоумением посмотрела на брата. Ратхамат заключенный, а ему докладывают о нашем визите? Брат лишь усмехнулся в ответ и выразительно посмотрел на дверь. Вскоре из комнат жениха первым вышел наш провожатый, а после… две серые демоницы, старательно прикрывающие тонкими тканями обнаженные тела. Я даже рот открыла от изумления. «Ничего себе пленник!»
— И часто он тут развлекался? — прошипела чуть слышно.
— Идем, — громко произнес брат и чуть слышно добавил, проходя мимо замершей меня — Можешь у него сама спросить.
Ратхамат
Мой жених лежал в разбросанной постели, из которой, по всей видимости, только что выпорхнули серые демоницы. Как бы там не получилось, но Шася по-прежнему считался единственным родственником официальной невесты Ратхамата, потому ему разрешали посещать подозреваемого в любое время и демониц этих выгнали перед визитом красного демона.
Я же с жадностью осматривала мужчину в той самой кровати, где провели мы с ним последнюю встречу. Моему жениху оставили все комнаты, которые он занимал в доструме до этого, ограничив свободу передвижения и общение. Как показали последние события, не все общение ограничили, демоницы шастали, видимо, сюда регулярно. Вид у них был чрезвычайно недовольный от того, что им пришлось покинуть спальню моего жениха.
— В последнее время ты стал частым гостем, — вместо приветствия усмехнулся Ратхамат.
— Так и тебе всего два дня осталось, — в тон ему ответил брат, — Или надеешься, что Волька прибежит и всю вину на себя возьмет? Она у нас демоница жалостливая. Даже не знаю, в кого пошла.
Камень был запущен в мой огород, чтобы я, дуреха неразумная, раскрыла глаза и начала доверять своей демонской сущности, которая у всех была ведь расчетливая. А я не могла никак справиться с волнением. Даже рада была, что на мне облик лица, не видно румянца и того, что пальцы трясутся. Боковым зрением заметила движение руки Элантара, который хотел перехватить кисть и поддержать, но потом остановил это движение, понимая, что из образа выходить нельзя.