Я всё это выдумал
Шрифт:
– В каких изысканиях?
– Значит, вообще не продвинулись. Это хорошо. Значит, мы пройдем через это вместе.
– Вы можете говорить на понятном мне языке? – этот человек, несмотря на первое положительное впечатление, обладал уникальной способностью выводить меня из себя, и я это сразу понял.
– Не стоит горячиться, – все так же спокойно продолжил хозяин кабинета. – Это вредно для сердечнососудистой системы. Вы, наверное, считаете себя кем-то вроде медиума или предсказателя? Это ошибочное мнение.
– Кто же я тогда?
– Сложный вопрос. Мы до конца еще не поняли этого.
– Кто это – мы?
– Я и мои помощники. Вы очень скоро познакомитесь с ними. Если, конечно, мы с вами достигнем взаимопонимания.
– Слушаю вас.
Прежде чем продолжить, Иван Иванович достал из ящика стола стопку документов и, перебрав их, вытащил нужный.
– Я, как вы помните, умираю. В лучшем случае у меня три месяца. Что случится, если я не смогу найти лекарства, думаю, вам объяснять не стоит.
– Зачем вы мне это говорите? – мне никогда не нравилось, когда мной пытались манипулировать, а здесь, судя по всему, был как раз тот самый случай – поэтому я нахмурился, чем вызвал на бледном лице собеседник слабую улыбку.
– Не нужно играть со мной, молодой человек, – попросил он. – Я говорю вам это, чтобы вы помнили о том, какая ответственность лежит на ваших плечах. Вы не представляете, на что способны люди, загнанные в угол. Итак, у нас всего два выхода. Или вы помогаете мне выжить, или мы умираем вместе, и большая часть населения Земли – вместе с нами. Мы понимаем друг друга?
Понимали ли мы друг друга? Скорее, да. Тем не менее, я все еще пребывал в полном неведении относительно того, что конкретно требовалось от меня. Несмотря на все, что со мной произошло, я достаточно скромно оценивал свои способности как лекаря. К счастью, Иван Иванович не стал требовать от меня результата здесь и сейчас – вместо этого он нажал на кнопку коммутатора и попросил секретаря «проводить нашего гостя», после чего склонился над документами, оставшимися на столе, и перестал обращать на меня внимание. Я не ожидал такого поворота и уже был готов сморозить какую-нибудь глупость, но в этот момент дверь в кабинет открылась, и появившаяся ассистентка сделала мне знак следовать за ней. Поколебавшись несколько мгновений, я вышел из комнаты и вопросительно взглянул на девушку.
– Мне поручено показать вам ваш номер, – отозвалась та, кивая куда-то в сторону. – И ввести вас в курс дел и рассказать о местных порядках.
– Хорошо бы.
Не могу сказать, что меня так уж интересовали подробности жизни сотрудников этого странного места – единственным моим желанием было выяснить, где находилась Кристи, и узнать, все ли с ней было в порядке. Решив, что отмалчиваться глупо, я задал эти вопросы своей спутнице напрямую.
– С вашей подругой все в порядке, – ответила девушка будничным тоном, который меня обычно раздражал, но в данной ситуации пришелся как нельзя кстати. – Она сейчас отдыхает. Возможно, вы скоро с ней встретитесь.
– Когда?
– Не могу сказать наверняка. Это зависит не от меня.
Мы уже подошли к лифту, и я увидел, как секретарша набрала короткую комбинацию на встроенной панели. Кабина тут же пришла в движение, и я почувствовал, что мы поднимаемся.
– С чего начнем?
Я задал этот вопрос, чтобы скрыть волнение, но девушке, похоже, было все равно – даже не взглянув на меня, она ответила тоном гида, которому до смерти надоело повторять одни и те же слова.
– Место, в котором мы с вами находимся, называется Туле. Это, как вы, наверное, уже поняли, остров. До ближайшей земли больше тысячи километров, так что даже если вам удастся выбраться наружу, сбежать вы не сможете. Здание оборудовано датчиками движения и камерами слежения, поэтому мы будем в курсе всего, что вы делаете.
– Не понимаю, зачем вы все это мне рассказываете, – я нахмурился, пытаясь представить ситуацию, в которой подобные подробности имели бы смысл. – Разве я не заключенный?
– Каждый этаж является обособленной системой, – продолжала девушка, не обращая внимания на мои последние слова. – Вы не сможете передвигаться вертикально по собственной инициативе. Только по горизонтали.
– Ответьте на вопрос, пожалуйста.
Мне не хотелось начинать свою жизнь в этом месте со ссоры, но и терпеть такое отношение к собственной персоне я не собирался. Поэтому я сделал все возможное, чтобы мой голос звучал ровно, хотя это было достаточно сложно – во мне начала закипать злость. В этот момент лифт остановился, и секретарша, помолчав пару секунд, наконец, отозвалась:
– Вы правы. Но здесь каждый в той или иной степени заключенный, не исключая меня. Все зависит от того, как относиться к Туле. Впрочем, вы скоро сами все увидите своими глазами.
Я уже открыл рот, чтобы выразить свое недовольство таким размытым ответом, однако как только двери лифта открылись, слова застряли у меня в горле. Я успел привыкнуть к темным коридорам бункера, но вид, открывшийся мне, совершенно не вязался с предыдущим впечатлением от этого места. Выйдя из кабины, я оказался в просторном холле, который, скорее, напоминал выставочный павильон, чем тюрьму. Высокий потолок, в котором было, как минимум, четыре метра, мягкий рассеянный свет, хаотично расставленная мебель – мне пришлось несколько раз ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что я не сплю. Ступая по мягкому прорезиненному покрытию, я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что все это могло значить. Внезапно до меня донеслись приглушенные голоса, и, оглянувшись, я заметил в нескольких метрах от себя двух молодых людей – сидя в креслах-мешках друг напротив друга, они переговаривались о чем-то, не обращая на меня никакого внимания. Я вопросительно взглянул на свою спутницу, но она только пожала плечами:
Конец ознакомительного фрагмента.