Я выжгу в себе месть

Чайковская Диана

Она взглянула на огарок свечи. В эту пору Мрак приходил к Ягине, садился за стол. Но солнце уже закатилось за Лес румяным яблоком, а никто так и не постучал в ворота. Мрак не придет в ближайшую седмицу – значит, и бояться пока нечего. А что будет потом? Сможет ли ведьма защитить ее, если Василика сама одолела Ягиню? Да, она чувствовала пламя внутри себя, но его не хватит, чтобы справиться с Мраком. Всадник Ночи – это тьма. Он поглотит и пламя Василики, и ее саму.

Василика содрогнулась от страха. У нее не было защитника. Чутье подсказывало: Мрак придет за ней, и тогда ничто не сможет ему помешать,

тьму не остановит даже обережное плетение. Она сгинет, как другие ученицы. От этих мыслей стало горько. Василика прикрыла лицо ладонями и тихонько всхлипнула. Накопившиеся боль и тревога выходили с плачем. Она почти выла, но едва слышно – уж очень не хотелось, чтобы кто-то видел ее такой беспомощной. Это пугало даже больше, чем позор или погибель.

И все же, как быть, когда за тобой гонится кто-то пострашнее хищного зверя? Всякое животное можно убить, Мрака же – нет. Василика положила голову на стол и прикрыла глаза. Было бы проще, если бы она осталась дома. Но что-то потянуло ее на извилистую ведьминскую тропку. Вот и петляй теперь. Она застонала. Слишком тяжело, а повернуть некуда.

Сама того не заметив, Василика провалилась в липкий кошмар. Тьма понесла ее далеко за пределы избы, туда, где никто не сможет ей помочь.

* * *

Младший из братьев, бледный Месяц, ступал тихо. В отличие от Светоча, он отличался спокойным нравом и не любил шум. Он появлялся среди ночи и освещал темный Лес. Если бы не серебристое сияние, Ягиня, наверное, путала бы его со Смертью – уж очень худым и бледным казался ей этот гость. Ел Месяц и правда мало – больше пил, предпочитая ягодный или мятный чай с яблоками, вишней или смородиной.

К ласковому Месяцу тянулись многие. Даже мавки и те бродили вокруг избы, надеясь взглянуть на ведьминого гостя, понежиться в его лучах и полюбоваться его красотой.

Месяц часто пересекался с Мраком. Старший брат недолюбливал младшего, постоянно пытался задеть, ударить, погрузить во тьму. Не нравились жестокому всаднику Ночи мягкость Месяца и его доброжелательность ко всем живым.

– Видел я сегодня братца, если тебе интересно. – Месяц глотнул чаю. – Сам чуть не испугался, хотя я его не особо боюсь. Только вот… – Он поджал тонкие губы. – Мрак точно обезумел. Волосы растрепаны, глаза горят, рычит яростно. Хотел на меня наброситься.

– А ты что? – Ягиня пододвинула гостю плошку с вареньем. – Рассказывай.

– А я проскакал мимо. – Месяц пожал плечами. – Что я с ним сделаю? Сама знаешь, Мрак упрям и своеволен, не остановится, не успокоится, пока не возьмет свое.

– Свое, свое, – заворчала ведьма. – Не его это! Ишь, разошелся.

– Так ему и скажи, – хмыкнул гость. – Но, боюсь, даже ты не сможешь против него выстоять.

– А я и не стану, – нахмурилась Ягиня. – Мериться силой с Мраком – себе дороже. Только сделаю все равно по-своему, и пусть его хоть разорвет на куски от злобы.

– Он может, – хохотнул Месяц.

Василика слушала их разговор вполуха. Оно и неудивительно – девка набегалась, наколдовалась. Ягиня думала, что она сразу ляжет спать, но молодица решила иначе. Видимо, захотелось послушать, о чем они толкуют. Ну и пусть слушает. Ведьме скрывать нечего было.

Бледный Месяц не мог остановить старшего брата. Никто не мог. Боги

наделили всадника Ночи могуществом и бессмертием. Жаль, позабыли про ум. Он Мраку очень пригодился бы. Ходили также слухи, будто он не только губил девок, но и заставлял их вынашивать детей. Молодицы рождали ему много ясных звезд, а сами умирали, не выдерживая тяжких родов. Но то была старая байка, неизвестно, правда ли. Люди много чего сочиняли. Ягиня не знала, правда или вымысел, – Василике что так, что эдак нельзя было связываться с Мраком. Любая тьма манила, а затем убивала. И чем слаще были ее обещания, чем хуже приходилось потом, когда с глаз спадал морок.

Много лет назад Кислица рассказывала молодой Ягине о молодицах, которые отдавали себя духам Нави, стремясь к неизведанному. Чаще всего в крови таких девок было немного Леса, совсем капелька, – кто-то из рода миловался с Лешим или мавкой. Оттого молодиц с неистовой силой тянуло к неведомому. Но у подобных рассказов не было счастливых концовок. Некоторым везло: они попадали ученицы к ведьмам, чтобы со временем заменить свою наставницу.

– Хорошие ягоды, – улыбнулся Месяц, пробуя клюкву. – Да и ночь сегодня славная, Луна-Мать вот-вот переродится.

– И настанут последние дни лета, – вздохнула Ягиня.

– Не раньше чем через две-три седмицы, – заметил гость. – Совсем недавно я видел, как девушки пускали по воде венки и жгли костры по берегам рек, а теперь уже жнут пшеницу.

– Время бежит быстро, – согласилась ведьма. – Особенно для людей.

Для Месяца время не имело значения. Он был всегда и видел, как менялся мир, как умирали и рождались люди. За всеми приходила Смерть. Князья и бояре сходили с ума, ища снадобье бессмертия, заморские цари и те на старости лет роняли свои короны и топтали их босыми ногами. Недаром говорилось, что человек, однажды полюбивший власть, больше не сможет расстаться с ней, и чем крепче была эта любовь, тем сильнее смеялась Смерть. Только один человек смог перехитрить ее, но и его нельзя было назвать счастливым.

– А что, – прищурилась Ягиня, – кто-нибудь из вас бывал в Нави?

Месяц начал жевать медленнее, помрачнел и насупился. Пригладил рукой белоснежные волосы и, взглянув на ведьму, ответил:

– Нет, хозяйка. Ты и сама прекрасно знаешь, что нам не велено ступать в царство Смерти.

Месяц больше не притронулся к угощению, лишь допил чай. Ему не нравилось говорить о темном. Мрака и без того хватало. Но одолеть всадника Ночи мог разве что Светоч. Только вот боги сделали так, что братья не могли догнать друг друга, как ни старались. Их нити плелись совсем рядом, но почти не соприкасались.

– В следующий раз напеки пирогов с черникой, – попросил гость, вставая. – Чтобы были слаще меда.

– Как скажешь, – не стала спорить Ягиня. – Будут тебе пироги.

– Благодарствую.

Месяц тряхнул головой, и серебристые искорки посыпались с волос. Василика ахнула: да, вот где чарующая красота! Неудивительно, что за ним бегали девки. Стоило младшему из всадников показаться в деревне или городе, как молодицы чуть ли не выпрыгивали из окон, любуясь его сиянием. Но, в отличие от Мрака, Месяц всегда проявлял благородство. Девок не портил, а некоторым дарил подарки, хотя даже не целовал в губы.