Я выжил, начальник!

Бабкин Борис Николаевич

– Дурак такой барабан не сделал бы. В общем, придется подождать, как у него со здоровьем будет, а уж потом…

– Если восстановится немного, я у него половину того здоровья, что останется, отниму, - пообещал Бармин.

– Странно, - покачал головой пожилой врач.
– Он действительно упал с крана?

– Прыгнул, - поправил его Чепурных.
– Ударился о стрелу…

– У него множество гематом, - перебил его врач.
– И нанесены они после падения.

– Били его, - недовольно признался Виктор.
– В принципе это понять можно. Он

мочился на них сверху, болты кидал. Чифир ему поднимали с сигаретами. А тут как раз комиссия приезжала.

– Бить умирающего?
– недоуменно проговорил пожилой врач.
– На такое, я думал, способны только обитатели этих мест, но никак не те, кто охраняет их. А за что он здесь оказался?

– Побег из колонии, насилие над часовым, вооруженный захват заложников. И вот подготовка побега здесь. Как вы думаете, Алексей Петрович, он выживет?

– Знаешь, Виктор, удивительно - падение с такой высоты, летел, постоянно ударяясь о лестницу, но переломов нет, не считая треснувших ребер. Голова разбита, но череп цел. Позвоночник слегка поврежден, могут отказать ноги. Он может ослепнуть вследствие проникающего ранения в районе зрительного нерва. В общем, ничего хорошего его не ждет. В Лесном, в центральной больнице лагерей, персонал - охранники в белых халатах. Лекарств очень мало, и то, что есть, разворовывается. Об этом, кстати, писали даже центральные газеты. А смертность…

– Но там и спасают, - сказал Виктор.
– Если Вуличу и помогут, то только там. Здесь он проживет еще сутки или того меньше. По всей видимости, у него внутреннее кровоизлияние. Вот так, Алексей Петрович.

– У него два пулевых ранения, он воевал?

– Да. Насколько я помню, в Афганистане солдатом и в Чечне офицером. Первый раз его посадили, так сказать, за благородство. А он, не дождавшись ответа на жалобы его друзей в прокуратуру, бежал. Знаете, что он сказал в последнем слове?

– Это он с крана спрыгнул?
– спросил старший лейтенант.

– Он, - кивнул дежурный.
– Побег готовил. И умно готовил. Барабаны с проводом видел?

– Да. И что? Дежурный рассказал ему, каким образом Вулич подготовил барабан для побега.

– Ну и ну!
– удивился старлей, выслушав рассказ.
– Вот это да! Но не жилец он, кажется.
– Провожая взглядом носилки с Вуличем, он покачал головой.
– Как вообще жив остался? Обалдели мы, когда узнали - с крана вниз головой и жив. А его, говорят, ваши добивали?

– Было дело, - хмуро признался дежурный.
– Врач его собой закрыла. Самая красивая женщина Омутнинского района.

– Видел и согласен, - кивнул старлей.
– У нее один недостаток, - засмеялся он.
– Порядочная, а значит, недоступная.

– Поехали, товарищ старший лейтенант, - позвал его из кабины водитель.

– Сейчас сопровождающая подойдет, - ответил тот.

К машине подошла средних лет заспанная женщина.

– Чего его сопровождать?
– недовольно проговорила она.
– Умрет, да и хрен с ним.

– Но ты должна отметить время смерти, - сказал дежурный.

Москва

–

Чего еще?
– проворчал сонный голос. Щелкнул выключатель ночника. Бескровный, тряхнув головой, посмотрел на будильник.
– Два часа, кому я понадобился?

– И все-таки ответь, - посоветовала лежавшая рядом жена.

Он взял сотовый.

– Да?

– Семен Петрович, - послышался голос Солнцева, - Вулич готовил побег. Захватил кран и бросился с него вниз. Состояние критическое. Наверное, не выживет.

– Все-таки ушел от правосудия. Хотя закон перед ним больше виноват. А ты чего ночью звонишь? До утра потерпеть не мог? Вулич за эти часы не убежал бы. А ты, кстати, где?

– В Кирове, по делу Узора.

– Володька, - взмолился Бескровный, - завтра все расскажешь, я спать хочу. А если ты в Кирове, так съезди в колонию и все подробно узнай. Потом позвони. Надеюсь, информацию о Вуличе получишь днем.

– Воспитал работничка, - проворчала жена.

– Воспитал!
– Семен Петрович чмокнул ее в щеку.
– И кстати, если бы не он со своей Мариной, я бы отощал до невозможности, пока ты…

– Спи, отощавший!
– засмеялась супруга.

– А дадут свидание-то?
– спросил Игорь Петрович.

– Разумеется, - кивнула Лена.
– Вот из Смоленска через пятнадцать дней и поеду. Ты за Борькой приглядывай.
– Она поцеловала сопевшего в кроватке сына.

– Куда ж деться-то?
– усмехнулся Остоцкий.
– Маманя постоянно в разъездах. Бизнес-леди!
– засмеялся он.
– А почему ты ночью летишь? Тут лету-то…

– К семи надо быть в Смоленске. Приезжают покупатели из Санкт-Петербурга.

– Совсем деловая дочь стала, - рассмеялся Игорь Петрович.

Кировская область

– Во, блин!
– покачал головой мужчина в полосатой робе особо опасного рецидивиста.
– И где же ему так перепало?

– Фуфло, наверное, двинул, - предположил второй.

– Хорош вам не по делу чирикать, - проговорил лежавший на полке внизу седой мужчина.
– Его на Котчихе грузили. Этот мужик с ментовней воевал. В бега собирался, но сдали его. Он кран захватил и часов пять там сидел, а потом спрыгнул. Малява в пересылку пришла как раз перед этапом. Так что поаккуратнее с ним, такие мужики хрен ментам кланяться будут.

Пятеро мужчин смотрели на неподвижно лежавшего Вулича.

– Сам скаканул, - сказал коренастый.
– Видать, до конца решил в свою судьбу поиграть. Сколько сроку-то у него?

– Восемнадцать. Он в бегах с Вихрем был. Тот себя взорвал.

– Слышь, мужики, - встревоженно сказал наклонившийся над Борисом лысый толстяк, - он не дышит! Стража!
– закричал он.
– Мужик кончается! Сюда эту шкуру давай!

– Где сопровождающая?!

– Да хрен с ним!
– Капитан ВВ поднял стакан с водкой.
– Все равно, говоришь, не жилец он. Давай, милая, за знакомство.