Я выжил, начальник!
Шрифт:
– Удачи тебе, десантник, - прошептала Вера.
– Садитесь!
– Водитель открыв дверцу машины.
Борис молча залез на заднее сиденье. Машина тронулась.
– Курить можно?
– спросил он.
– Да, - ответил водитель.
Борис закурил. Телефон, который принесла ему Вера, зазвонил. Борис поднес его к уху.
– Через полчаса сядешь в «вольво», - послышался мужской голос.
– Дальше будешь делать то, что тебе скажут. Удачи тебе, солдат!
– Телефон отключился.
– Ничего не пойму, - пробормотал Борис.
– Вера Георгиевна что-то знает, но молчит. Странное что-то происходит. Но это не менты, точно. Ладно, жив буду. Но что-то я забыл. А вот что, не могу вспомнить.
– Витя!
–
– Как ты?
– после долгого поцелуя спросил он.
– Все нормально?
– А что с тобой?
– отступив, она внимательно посмотрела на него.
– Ты хромаешь.
– Да это царапина.
– Улыбнувшись, он сел и привлек ее к себе.
– Все, больше ты никуда одна не поедешь.
– Не поеду, - согласилась Вера.
«Хорошо, что Вулич уехал, - подумала она.
– Иначе бы пришлось долго объяснять Вите, почему беглый преступник здесь и почему я не сообщила о нем в милицию. Удачи тебе, Борька!»
Вздохнув, она теснее прижалась к мужу.
– Расскажи, что с тобой было, - попросил он.
– Приехал мужик и привез записку от Ирины, - начала она.
«Аэродром, - думал, глядя в окно, Борис.
– Остановили, о чем-то поговорили, рядом с водителем сел седой гражданский летчик. Странно это все…»
Машина затормозила у грузового отсека пассажирского самолета.
– Бери ящик, - повернулся к нему летчик.
– Неси в отсек и никуда не выходи. Тебе скажут, что делать дальше.
Борис вылез и потянул за собой спортивную сумку.
– Тебе дадут все, что надо, - остановил его седой.
– Торопись.
Борис открыл багажник и увидел картонную коробку. Взяв ее, он пошел к самолету.
– Извините, Павел Андреевич, - пересчитывая деньги, посмотрел на бывшего в Тее полковника милиции плешивый фотограф, - но я кое-чего не понимаю. Вы полковник милиции, начальник уголовного розыска, и вдруг помогаете бежавшему из лагеря…
– Знаешь, Фомин, - сказал полковник, - я и сам неделю назад в это не поверил бы. Но тут кое-что произошло. Этот человек убил Олега Петровича Котова и его сестру. А как ты знаешь, да это знают все, они в свое время убили мою дочь. Скажу честно, я много раз хотел прибить этих гаденышей. Особенно после того, как Алка неожиданно оказалась невиновной, а Олегу дали пятнадцать, а потом переделали на превышение самозащиты и оставили три года. Оказывается, моя Машенька и ее друзья напали на Котовых и те, защищаясь, убили их. Точнее, убил Олег, а Алка вообще оказалась не при делах. Но все знают, что Толик и Витя пытались защитить Машеньку от Котовых. Поэтому я решил дождаться освобождения Олега и убить его и Аллу. Но не смог… - Он закурил.
– И тут появился человек, который, защищая женщину, а у нее, кстати, был конфликт на зоне и с Котовым, и с Аллой, убил их. Да, он преступник и совершил дерзкий побег. Хотя любой побег - это уже дерзкое преступление. Я через своих друзей ознакомился с делом Вулича. Он осужден незаконно, и его вины в первом случае нет никакой. В тот раз он бежал для того, чтобы его убили. И подтвердилось это его последним преступлением - он захватил заложников для того, чтобы его убили. И знаешь, - полковник налил коньяка в две рюмки и подвинул одну фотографу, - я решил помочь ему. Я узнал от знакомых его конечную цель, поговорил с Чепурных, кстати, она красивая женщина и прекрасный человек, и понял, что Вулич не должен сидеть. Кстати, Чепурных такого же мнения. Давай за Вулича!
– Он взял рюмку.
– С удовольствием, - кивнул фотограф.
– И знаете, - он положил конверт с деньгами на стол, - считайте, что я сделал документы, внося свою лепту в убийство Котова. Возражения не принимаются.
– Давай за Вулича, - повторил полковник.
– А кто к вам приезжал?
– спросил Фомин.
– Друг отца Вулича. Я поговорил с Чепурных, и она назвала мне
Поезд Красноярск - Москва
– Что с тобой?
– спросил Виктор.
– Это она, - прошептала Вера, - Римма. Да, это она…
– Кто?
– Казакова!
– Вера подошла к сидевшей за соседним столиком вагона-ресторана женщине.
– Узнаешь?
Та, вздрогнув, вскочила. Двое молодых мужчин, сидевших с ней, тоже поднялись.
– Отвали, сучка!
– процедил один.
Виктор ударил его тростью по голени. Тот плюхнулся на стул. Римма, толкнув Веру, помчалась к выходу из вагона-ресторана. Вера бросилась следом и сильно толкнула ее в спину. Римма упала. Второй парень выхватил пистолет. Виктор тростью выбил у него оружие. Парень с коротким криком ударил его в грудь ногой. Виктор отлетел к окну. Парня сбил с ног вскочивший со стула прапорщик-пограничник. В ресторан вбежали двое милиционеров.
Красноярск
Котов был приговорен к двадцати годам лишения свободы и умер в колонии. Остальные тоже получили длительные сроки наказания. Пискунов умер до суда от инсульта. Костюков и Рожков были приговорены к пожизненному заключению. К Азову приехала дочь.
Участок продолжает давать золото и приносит неплохой доход. Ирина стала жить в гражданском браке с Егором Таежником, и ее дочь через полгода начала звать его папой. Через год у них родилась девочка, которую назвали Верой, и они расписались в поселковом совете. Егор удочерил Машу. Инна до суда не дожила, она повесилась в камере. Хотя ходили разговоры, что ее повесили. Казакова была осуждена на двенадцать лет.
Котчиха
Чепурных продолжают работать в медчасти ИТУ.
Больше Веру одну муж никуда не отпускает. Заев и Бармин были переведены на другую работу. Розыск Вулича продолжается до сих пор.
Франция
Сержант французского Иностранного легиона, отложив папку личного дела, кивнул:
– Ты свободен, иди.
Черноволосый легионер ответил по-французски с акцентом:
– Есть идти, сержант.
Надев на голову белый берет, он отдал честь и, четко повернувшись, пошел к двери.
– Как у него с боевой подготовкой?
– по-английски спросил сидевший в кресле блондин.
– Все ступени на «отлично», - ответил сержант.
– Капитан Мюррей доволен Скифом.
– За ним есть хвост?
– поинтересовался блондин.
– В России. Два раза бежал из лагеря.
– Ясно, - кивнул блондин.
– А Интерпол не…
– Нет. По этой линии он чист.
– Он нам подходит, - сказал блондин.
– Мы берем его.
– Скиф отметил в соглашении, - сержант протянул ему документ, - что если конфликт как-то задевает интересы России, он воевать не будет.
– Там нет никакого интереса России, - засмеялся блондин.
Вулич, сняв ботинки, лег на кровать и потянулся.
– Все позади. Правда, с французским у меня нелады, но пока особых хлопот это не доставляет. И похоже, меня заберут в легион генерала Жунуа «Дикие гуси», - засмеялся он.
– Все, Вихрь, - прошептал Борис, - я жив и, знаешь, доволен жизнью. Недавно я понял, чего не помню. Цвет глаз доктора Веры.
– Он улыбнулся и встал.
– Я жив, Заев! Я выжил, начальник!