Шрифт:
ЯБЛОНЕВЫЙ САД
Сборник стихов
Василий Путённый
Киев
Контактные данные:
Василий Васильевич Путённый
Email: vasiliyputenny@gmail.com
Тел.: 044 512 38 36
050 659 73 35
Единственной
А
Куда вернуться я хочу!
Воспоминания свечу
Зажег в тиши, чтоб вновь согреться.
То платье белою фатою
Коснулось сердца, как струны, -
И чувство нежное, святое
Рыдало музыкой мольбы…
Звучала первая соната -
То голос твой звучал в груди!
И чувства, жившие когда-то,
Воскресли снова для любви!
А за городом тише природа
А за городом тише природа,
Шире небо, добрее простор!
Как и в прежние, юные годы
Сяду снова на свой косогор.
Сквозь луга – голубое монисто.
Как браслет – через речку мосток.
А вода говорлива, лучиста -
Льется в сердце ее голосок!
Я хмелею от пряности сена,
В копну-юрту нырну с головой!
Я в объятиях чудного плена -
Говорю сокровенно с Землей!
А снежинки-пьяницы
А снежинки-пьяницы
Медлят, будто пятятся.
Не хотят от Бога
Падать на дороги.
Выпал снег опять -
Буду я читать
Белую страницу
Снега-живописца.
Тайнопись следов
Разгадаю вновь.
Вся моя забота
Напророчить что-то.
И скажу следам,
Как своим друзьям:
Господи, прости -
Не сведи с пути!
А дни плывут то медленно, то быстро
А дни плывут то медленно, то быстро,
Меняя жизнь и грешников-людей,
И только неба цвет лазурно-чистый
Глядит бессмертно с золотом лучей.
Не умирает голос, взгляд, улыбка -
Все остается на Земле шальной.
Все остается, как и трепет скрипки,
Волнующей бессмертною мольбой.
Все остается, как и чувства наши,
Даримые нам БОГОМ для добра!
Так улыбнемся и поднимем чаши
За тех, кто отдает себя сполна!
Яблоневый сад
Из поезда я вышел утром ранним.
Кричали в перекличке петухи.
Смотрю: старик согнулся, будто ранен,
А под глазами темные круги.
Я подошел. Старик сидел на лавке.
Спросил, робея: – Вам, отец, помочь?
А он поднялся: – Как, родной, ты ласков!
Уж скоро дождь – пойдем отсюда прочь!..
Мы шли проселком. Розово и бело
Цвели сады и пахло так весной,
И где-то была свадьба, дружно пели
О верности и свадьбе золотой.
– Не облака – то ангелы плывут.
В них души сыновей моих и дочки…-
Старик глядел, молясь, на синеву,
Которая, быть может, и пророчит.
Вот дом, а рядом сад – и нет забора.
Открыты двери: хочешь – заходи.
На крыше воробьи о чем-то спорят,
В резных окошках отблески зари.
Старик вздохнул, оставил в сенях палку.
Перекрестился, в горницу входя.
Портрет старушки в темном полушалке
Глядел из-за лампадки на меня.
Здесь пахло садом, мятой, резедой.
В избе, как в церкви, дух витал святой.
На стенах фото близких и родных -
То исповедь хорошая о них.
Луна как бивень, звезды словно четки.
Сидели мы под яблоней в саду.
– Погибли дочка, добрые сыночки.
Погибли в сорок проклятом году!..
Старик всплакнул, утер слезу рукою.
Минутою молчания вдруг смолк…
И я представил поле за рекою,
Где третий умирал его сынок…
Заря. На травах росы и прохлада.
В хлеву корова просяще мычит.
Утихла вдруг. Как видно, рада
Хозяйке, что с подойником стоит.
Деревья в белых юбках и над цветом
Жужжит, трудясь, пчелиный хоровод,
А над лугами в воздухе согретом
Веселых ласточек шальной полет.
Старик, волнуясь, подошел к деревьям,
Смотрел на них и тяжко говорил:
– Какое радостное было время,
Когда с детьми я этот сад садил!..
Тогда сад цвел, плод силой наливался,
И, лишь созрев, лоснился на ветвях.
Он на фронтах солдатских губ касался,
Чтоб помнили о доме, матерях.
И письма шли от сыновей и дочки.
Старик читал – в руках дрожали строчки,
И слышалось ему в тиши "Ура!",
Когда прочел: "Теперь в Берлин пора!"
Задумчивы деревья-обелиски.
Погибших на дощечках имена.
И каждый словно брат мне, словно близкий.
Не повторится никогда война!
Старик молчал. Рука его дрожала.
И я молчал, не зная, что сказать.