Яд древней богини
Шрифт:
Несмотря на возраст, Серебров выглядел хоть куда - подтянутый, рослый, крепко сбитый, с изысканной проседью в волосах, с правильными чертами мужественного, аристократического лица. Дочь Карина красотой пошла в него, а вот характером…
– О чем задумался?
– не отставала теща.
Игнат с трудом сдержался, чтобы не вспылить. Впрочем, теща тут ни при чем. У нее как раз нормальный, терпимый характер - в отношения своей дочери и зятя она старается не вмешиваться. В гости не напрашивается: пригласят - придет, не пригласят -
– Ты здоров ли, Игнат?
– с беспокойством глядя на него, спросила Полина Андреевна.
– На тебе лица нет.
– Просто устал.
Она ушла в кухню помогать Зое. Что-то со звоном упало, разбилось. Игнат поспешил туда. Зоя - бледная, обмякшая, - сидела, привалившись к спинке кухонного диванчика. На полу валялись осколки дулевского фарфора.
– Блюдо разбила… - невнятно вымолвила она, еле шевеля губами.
– Дурно стало, язык онемел, говорить трудно. И в груди… тяжесть.
– Сердце прихватило, - суетилась рядом Полина Андреевна.
– На, возьми.
Она протянула дочери таблетку валидола. Лекарство подействовало. Зоя немного посидела, порозовела, закашлялась, и ей полегчало.
– Климакс, наверное, - шепнула теща на ухо Сереброву.
– У меня тоже так было.
– Или гроза.
Полина Андреевна согласно кивнула.
– А где Карина?
– спросила она шепотом, оглядываясь на Зою.
– Почему задерживается? Она не звонила?
– Нет, - коротко ответил Игнат Николаевич. Ему не хотелось говорить о дочери.
– Пора привыкнуть к поведению Карины. Она любит заставить подождать себя.
Теща промолчала. Она обдумывала длинную тираду, посвященную конфликту отцов и детей, которую Серебров уже не раз выслушивал - с теми или иными вариациями.
Звонок в дверь спас положение. Это пришла Карина. Она была одета в платье цвета бирюзы, без рукавов, до неприличия обтянувшее ее вызывающе красивую фигуру; волосы она убрала назад, оставив открытыми лоб и виски; в ушах, почти касаясь плеч, висели длинные серьги изумительно тонкой работы. Отсутствие других украшений подчеркивало плавные линии плеч, шеи, соблазнительную грудь в глубоком вырезе платья.
«Вырядилась!
– неприязненно подумала Полина Андреевна.
– Как будто не к родителям пришла, не на отцовский день рождения, а в ночной бар. И ведь не молодая уже, за тридцать перевалило, а все голыми коленками сверкает! Когда только образумится?»
– Здравствуй, Каринушка, - притворно заворковала она, целуя гостью в прохладную, пахнущую свежестью и тропической зеленью щеку.
Что-что, а духи Карина подобрать умела, да и одеться тоже. Зло берет, а глаз не отведешь!
Сереброва будто сковало, когда дочь подошла к нему, слегка прижалась, коснулась лица скользящим поцелуем. Он не мог дать выхода своему недовольству, тем более в такой день. Не стоило портить всем настроение.
– Поздравляю!
– нарочито громко
Даже в ее подарках таился некий скрытый смысл с привкусом скандала.
Игнат Николаевич хотел положить футляр на каминную полку, но дочь запротестовала.
– Разве ты не посмотришь?
Он замешкался, открыл коробочку… на черном атласе блеснул перстень с бриллиантом. Ну, вот! Серебров предполагал, сколько может стоить такая вещица. Где Карина взяла деньги? И не спросишь! Потому что большие деньги у женщины, которая сама их не зарабатывает, появляются из кармана либо состоятельного мужа, либо не менее состоятельного любовника.
Два года назад дочь преподнесла ему на юбилей «стеклянное дерево» - изделие ручной работы из стекла и горного хрусталя, с вкраплениями белого золота. Ствол был выполнен в виде двух сплетенных фигур мужчины и женщины, а крона - в виде проросших из них цветущих ветвей. Вещь оказалась настолько необычной, что надолго приковала к себе внимание гостей.
– Древо жизни!
– вызывающе заявила Карина.
Взоры приглашенных обратились на нее, одетую в платье из полупрозрачной серебристой ткани с открытой спиной. Под платьем ничего не было, кроме едва заметных бикини.
Никогда не знаешь, что способна выкинуть Сереброва-младшая.
Игнат Николаевич невольно взглянул на Зою, прочитал те же мысли на ее лице. Она тоже сочла расспросы неуместными. Карина, пожалуй, сказанет такое… что со стыда сгоришь.
Теща решила разрядить обстановку.
– Каринушка, ты нас ничем не порадуешь?
– с любезной улыбкой спросила она.
– Скоро нам к свадьбе готовиться? Я хочу правнуков дождаться.
Серебров позеленел от выражения, появившегося на лице Карины. Оно являло собой смесь недоумения и сарказма.
– Замуж?
– с дрожью в голосе повторила она.
– Зачем же, позвольте поинтересоваться?
Полина Андреевна растерялась. Карина обладала непревзойденным умением поставить человека в тупик какой-нибудь невинной с виду репликой.
– Ну… разве ты еще никого не полюбила?
Карина расхохоталась злым смехом, при этом ее глаза наполнились слезами.
– А причем тут замужество?
– Мама, - вмешалась Зоя.
– Оставь Карину в покое. У Игната день рождения, а вы затеяли нелепое препирательство.
Она намеревалась погасить конфликт, но получилось наоборот.
– Ты, как всегда, права!
– вспыхнула Карина.
– Наш разговор нелеп. Мне не стоило приходить сюда. Ничего более нелепого, чем мое поведение, невозможно придумать!
– Карина! Зоя!
– Серебров переводил умоляющий взгляд с жены на дочь.
– Остановитесь. Это невыносимо.
– Садитесь за стол… - пролепетала Полина Андреевна, беря Карину под руку и увлекая ее к кушаньям.
– Выпьем коньячку, шампанского. Будем праздновать!