Яд древней богини
Шрифт:
И вдруг… около полугода тому назад почтальон принес господину Локшинову заказное письмо. Вместо обратного адреса напечатано: «Москва, почтовое отделение №… до востребования. Л. Собакиной». Смешная фамилия. Демьян Васильевич прочитал, улыбнулся угрюмо.
– Это ошибка, - сказал он почтальонше.
– Я никакой Л. Собакиной не знаю.
– Адрес ваш указан?
– удивилась та.
– Демьян Васильевич Локшинов - это вы?
– Я.
– Значит, письмо вам. Распишитесь!
Он послушно расписался, закрыл за почтальоншей дверь и прошел с письмом в гостиную. Руки отчего-то дрожали. Долго смотрел
Демьян Васильевич положил письмо на стол, сходил на кухню, выпил горячего чая с мятой и вернулся в гостиную. Втайне он надеялся, что, пока он пьет чай, письмо неким необъяснимым образом исчезнет. Но оно лежало там же, где Локшинов его оставил.
– Господи, - прошептал он.
– Может быть, мне все это показалось? И дом на краю леса, и женщина в нем, и та роковая встреча, и страстные наши ночи, и людская молва, и разлука, и сарай, и петля? А теперь мне мерещится это письмо? Просто у меня разыгралось воображение. От одиночества. Или я тронулся умом, причем смолоду. Я скрываю от всех свою болезнь…
Он аккуратно сложил письмо, засунул его в конверт и положил в нижний ящик письменного стола, на самое дно.
– Постарайся забыть, Демьян, - сказал он себе.
– И у тебя останется надежда на спасение. Иначе - путь один, в психушку.
Локшинов старался не думать о письме, не открывать ящик, где оно лежало, даже не подходить к столу.
Примерно через месяц пришло второе письмо от Л. Собакиной, такое же, как первое, только в обратном адресе было указано другое почтовое отделение. Содержание тоже было иным, оно как бы продолжало начатое повествование. С каждой строчкой Локшинову становилось все хуже, в голове мутилось…
– Что за дикий бред?
– восклицал он, но не мог оторваться от текста, пока не прочитал его весь, до конца.
Второе письмо последовало за первым - на дно нижнего ящика.
Этим дело не кончилось. Письма стали приходить все чаще, они были похожи, как близнецы, - одинаковая бумага, одинаковый шрифт, и только содержание разное. И еще одно отличие заметил Демьян Васильевич - в обратных адресах указывались разные почтовые отделения.
Письма накапливались, и господин Локшинов серьезно опасался за свой рассудок. С одной стороны, визиты почтальонши, конверты и листки с текстом были очень реальны - он мог их видеть, брать в руки, читать, а с почтальоншей изредка перебрасывался парой слов. С другой - то, что излагалось на листках, приводило его в суеверный ужас. Он не верил то своим глазам, то своему уму.
Визит «краеведа», который расспрашивал о том доме в Березине и показывал ему фотографию, окончательно выбил Локшинова из колеи. Что-то непонятное творилось вокруг. Письма… фотография… Он сразу узнал Мавру, как же иначе? Выходит, ее уже нет в живых.
Как сказал незваный гость? Кто-то расправляется с участниками прошлых событий.
– Вот
– прошептал Демьян.
– Может, и меня избавят от постылого существования? На том свете хуже не будет…
– Тебе понравился Гордей Руднев?
– спросил Всеслав у Евы за ужином.
Они решили ничего не готовить сегодня и перекусить в уютном ресторанчике на набережной. Ева заказала жареного судака, а Смирнов - холодную водку и двойную порцию налимьей ухи. Они оба любили рыбные блюда.
– Представительный мужчина Гордей Иванович, несмотря на молодость, - ответила Ева.
– Прекрасно держится. Березинскую историю о несостоявшейся свадьбе Кати Зотовой он сначала принял в штыки, но потом поразмыслил и остыл. Мы поговорили. Он вспомнил семейную поездку в Сергиев Посад, в лавру. Екатерина Максимовна решила исповедаться, что и сделала. Но покаяние не принесло ей облегчения. Всю обратную дорогу она нервничала и произнесла такую фразу: «Грех на мне, дети. Батюшка не сумел отпустить».
– Имела в виду ту скандальную эпопею со свадьбой, наверное. Жених-то умер. Вот она и повесила на себя вину.
– Но перед смертью мать Руднева не потребовала, чтобы к ней привели священника. Почему?
Сыщик пожал плечами.
– Забыла. Или ей было не до исповеди, настолько плохо она себя чувствовала. Заранее не позаботилась, а потом так припекло, что врач оказался нужнее батюшки.
– Есть еще одно объяснение, - заявила Ева.
– Руднева нашла способ облегчить душу. Раз исповедь не помогла ей, она сделала это по-другому.
– Интересно, как?
Ева отодвинула от себя тарелку, закрыла глаза и глубокомысленно изрекла:
– Постаралась все забыть, например. Или написала исповедь на бумаге, а потом сожгла. Есть разные способы.
Она подняла вверх указательный палец.
Смирнов сопроводил ее движение взглядом. На потолке, искусно изображенные художником, водили хоровод русалки. В самом центре кружились лопасти вентилятора. Водяной, весь заросший зелеными волосами и бородой, грозно следил за рыбохвостыми девами. Ресторан, кстати, так и назвался - «Русалка».
– Подходящее местечко мы выбрали, - усмехнулся сыщик.
– Здесь полно «нечистой силы», только речной. Подгадали!
Ева не обиделась на его подтрунивание, она увлеченно рассуждала:
– Что ты думаешь о покойном женихе? Он как-то выпал из нашего поля зрения.
– При чем тут жених?
– удивился Всеслав.
– Нам еще умерших женихов не хватало. А так - налицо весь джентльменский набор: гадалки, ведьмы, оборотни, черные маги!
Пожилая дама за соседним столиком повернулась в их сторону, внимательно прислушиваясь.
– Тише ты, - наклонилась над тарелкой Ева.
– На нас оглядываются.
Смирнов беспечно махнул рукой.
– Пусть. Модная нынче тема!
– Послушай, я насчет жениха, - не унималась Ева.
– Он ведь бросил Зотову ради другой женщины. Так?
– Предположительно, - кивнул Славка.
– Во всяком случае, по мнению березинских сплетниц, столь коварно он и поступил. Наказание последовало незамедлительно!
– Не иронизируй. Ты не допускаешь, что у него могли быть интимные отношения с новой возлюбленной?