Ядовитый воздух свободы
Шрифт:
Но страшно удивился, увидев Натали. Он вступился за нее рефлекторно, как любой нормальный мужчина на его месте, но теперь не очень понимал, что делать. Чувства успели притупиться. Или это он сам слегка затупился, как хороший кинжал, за которым перестали ухаживать. После того как Том и Ник ушли из паба, Аксель занял место рядом с Натали. Она что-то рассказывала, но он почти не слышал, оглушенный собственными мыслями. И вот она села рядом и опустила голову. Когда девушка коснулась его плеча, по телу пробежала дрожь. Но это не было возбуждением или ожиданием. Просто сигнал тревоги. Грин бережно отстранился и посмотрел ей в глаза. Натали была пьяна. Косметика размазалась, под глазами залегли тени.
— Вы хотите поговорить о том, что с вами произошло? — негромко спросил он.
— Вы про Тома?
— Кто такой Анри?
Вопрос вызвал новый поток слез. Натали отстранилась от него, обхватила себя руками. Грин беспомощно обернулся. Принести еще вина? Чего-то покрепче? Нет, определенно ей не стоит больше пить. Ей нужно домой. Привести себя в порядок и уснуть. А потом проснуться и запустить новый виток жизни, в котором все будет хорошо. С некоторой долей горечи Аксель ловил себя на мысли, что он умудрился не растерять доброту. Почему-то горе Натали его трогало. До глубины души.
— Ж-жених, — чуть заикаясь то ли от слез, то ли из-за нарушения артикуляции, вызванного алкоголем, пробормотала она и подняла на детектива глаза. Несмотря на размазанную по щекам косметику, она сохранила свою красоту. Была похожа на ведьмочку из детских мультиков. — Мы должны были пожениться. Он обещал. А вчера он приехал и сказал, что… что… не любит! И все это была просто игра.
Она снова разревелась. Грин разозлился. Она наврала на допросе. Просто потому, что решила не рассказывать о личной драме. А теперь в списке подозреваемых еще один человек.
— И кто такой ваш Анри? — подавая ей салфетку, спросил Грин.
Натали промокнула глаза.
— Наверное, мне нужно умыться.
— Это о нем вы не рассказали сегодня утром?
Новый поток слез. Беззвучных и горьких.
— Это стыдно, — чуть слышно сказала Натали. Он прочитал это скорее по губам, чем услышал. Пришлось наклониться. От нее пахло странной смесью жасмина и недорогого вина. Девушка заглянула ему в глаза. — Я должна умыться. Голова кружится. Мы же не на допросе?
— Вы солгали. — Грин откинулся на спинку стула, позволив себе изобразить разочарование. — Оно того стоило?
— Как я … Вы считаете, женщине так просто сообщить, что ее бросили буквально перед свадьбой? Это глупо и банально! Мне коллеги с первых дней, как мы начали встречаться, говорили, что он мне не пара. Что он бросит при первом удобном случае. А когда он сделал предложение, мне никто не поверил! И вот он приходит и говорит, что это была шутка. Вы это хотите от меня услышать? Про мои терзания?
Странно, но сверкнувшие в глазах девушки слезы его не тронули. Грин поймал себя на мысли, что ему совершенно безразлична ее судьба, равно как и собственные спутанные чувства, которые всколыхнулись в мгновения ее слабости. Возможно, сейчас он был слишком измотан этим бесконечным днем и бессонницей. Возможно, его разозлила ее неискренность. Но контакта с ней он не хотел. Никакого. Даже в допросной комнате на расстоянии огромного стола.
— Он мог видеть преступника, — прохладно заметил Грин, не позволяя себе упасть в бездну размышлений.
— Он никого не видел! Он уехал ночью.
— Во сколько?
— Я не помню! — разозлилась Натали. — Детектив, я скоро вернусь.
Роше с трудом поднялась, держась за край стола, пошатнулась. Взяла сумочку и, не дожидаясь ответа, направилась в сторону туалета. Она выглядела растерянной и злой. Грин подумал, что стоит, пожалуй, ее проводить и убедиться, что с ней все хорошо и никто не решит воспользоваться слабостью девушки, но в итоге остался на месте, лишь слегка повернувшись, чтобы видеть всех, кто заходит и выходит из туалета, куда свидетельница добралась зигзагообразным образом.
Он все еще злился. За то, что она солгала. Ему тысячу раз лгали и еще соврут тысячу раз. И обычно он не обращал внимания на подобные мелочи, но сейчас не мог ей простить эту оплошность. Нет, не потому, что она напомнила ту, другую, которая тоже лгала. А потому, что в этом деле врали все — от строителей до полицейских. Это стоило жизни комиссару. Это тормозило расследование, мешало работать.
Грин злился потому, что был вынужден тратить бесценную энергию на разбор бюрократической паутины. В этом городе все будто дышало сопротивлением. И Натали тоже. Ее нежность, тонкость и беззащитность теперь воспринимались как дешевая маска. Весь этот город привык ходить в маске, пряча истинное лицо, скрывая намерения и отказываясь от собственных чувств.
— Где она?
Грин резко обернулся. В дверях стоял среднего роста мужчина чуть за тридцать. Каштановые волосы взъерошены, цвет глаз рассмотреть невозможно, но его лицо на мгновение показалось детективу знакомым. Один из посетителей паба подошел к мужчине, чтобы пожать ему руку, но тот, сжав челюсти, сканировал пространство в поисках кого-то.
— Анри?
Вышедшая из дамской комнаты Натали остолбенела. Аксель бросил на нее взгляд и снова внимательно посмотрел на мужчину.
— Вот ты где.
В пабе как будто стало тихо. Все смотрели на эту странную пару. Натали неровной походкой подошла к их с Акселем столику и остановилась, не понимая, что делать дальше. Мужчина тоже приблизился.
— А это что еще за франт?
Детектив не отреагировал. Он множество раз был свидетелем подобных сцен.
— Ты вчера сказал, что между нами все кончено, растрепал друзьям, что разрываешь помолвку, а сегодня спрашиваешь, с кем я сижу в пабе?
Натали пыталась держать дистанцию, но Грин по глазам видел: она с трудом держится на ногах. На ее лице отражалась неприкрытая надежда. И пока губы выговаривали надменные слова, сердце стремилось к человеку, который им безраздельно владел.