Ядовитый воздух свободы
Шрифт:
Успокаивало только то, что ее ждал Арнольд.
— Я люблю тебя, — услышала она свой собственный голос. — Расти сильным. Люби, дыши, добивайся своего во что бы то ни стало, защищай слабых и наказывай тех, кто не прав. Ты должен стать лучшим в том деле, которое выберешь. Ты должен прославить имя отца. И помни обо мне, мальчик мой. И, может, когда-нибудь ты простишь меня за то, что я сделала. Когда-нибудь ты меня поймешь. Я хочу, чтобы ты смог так же полюбить. Так же сильно и глубоко. И тогда ты точно меня простишь.
Через несколько часов, пряча лицо на груди Нахмана, она горько плакала, вздрагивая в его объятиях и ни о чем не думая. Эта часть ее жизни была закрыта навсегда.
Часть третья
Родственные узы
Глава первая
Николас Туттон
Спутник-7, Управление полиции
С трудом прогоняя воздух через раскаленные легкие, Ник сидел в мягком кресле рядом с агентом Арабеллой Стич, обхватив себя руками и изредка утыкаясь носом в плед, чтобы дать покрасневшим глазам минутку отдыха. Время растянулось до бесконечности, его мутило, трясло, но Ник снова и снова заставлял себя вглядываться в монитор в поисках зацепки.
Его организм выжигал из памяти Магдалену и все, что с ней было связано, включая прошлого Николаса, пьяницу, который болезненно наслаждался своей несвободой. Если подумать, у него все было хорошо, лучше, чем у большинства. Он не нуждался в деньгах, жена не устраивала ему скандалов, дети росли как бы сами по себе. Он занимался тем, что сам для себя выбрал. Да, не сделал карьеры. А стремился ли он к ней? Но почему-то после развода с Тейн он только и мог думать о собственных неудачах. О том, что отец отобрал у него все. О том, что… Удушающий приступ кашля прервал лишние мысли. Ник опустил голову. От пледа чем-то пахло. Чем-то приятным и пронзительно-знакомым, но он не мог сосредоточиться на аромате.
Сделав несколько аккуратных и глубоких вдохов, мужчина поднял глаза на монитор.
— Стойте, — неожиданно для самого себя сказал он. — Что этот парень делает?
Арабелла послушно нажала на паузу. Камера была расположена так, что охватывала узкую круговую дорожку, которая огибала дом, кусты, деревья и несколько пар окон на двух этажах. Картинка дрожала, иногда рябила, но ее вполне можно было воспринимать без специальных средств. Тень, которую заметил Ник, появилась в кадре в два часа семь минут ночи.
Двор оказался на удивление оживленным, особенно в ночное время. Коллеги старательно заносили в блокноты приметы подозрительных и не один раз промелькнувших людей. Но эта тень казалась незнакомой. Арабелла нажала на кнопку, позволив воспроизведению продолжиться. Силуэт приблизился к одному из окон на первом этаже и остановился, подняв голову.
— Что он делает? — спросила агент, слегка хмурясь.
— Смотрит.
— Но он смотрит не на площадку. А в квартиру.
Мужчина — сомнений в том, что на видео мужчина, у полицейских не было, — действительно смотрел в окно квартиры, расположенной на первом этаже. Он был одет в дорогую кожаную куртку, имел неплохую фигуру, но не мог похвастаться ростом. Он стоял почти неподвижно, не отводя глаз от окна. Потом достал сигарету, закурил. В окне появился силуэт, мужчина тут же прижался к дому, чтобы его не заметили. И в этот момент он оказался лицом к площадке и в профиль к камере. Но даже профиля Николасу хватило. Он не раз и не два встречался с этим человеком на городских приемах.
— Это Анри-Мишель Нахман, — донельзя довольный собой, сказал криминалист. — Бьюсь об заклад, в окне — Натали Роше.
— То есть он не сразу уехал домой, — протянула Арабелла, выписывая имя в блокнот. — Кажется, Грин собирался пригласить его на допрос.
Ник прикрыл глаза, позволяя себе полностью расслабиться. Температура снова пошла вверх. В таком состоянии нельзя перенапрягать зрение, но Туттон даже думать не мог о том, чтобы сдаться и отправиться домой. Ему стало легче после сна и капельницы и сейчас хотелось снова лечь и уснуть, но он боролся с собой, принося эту жертву… во имя чего?
Он просто должен делать свою работу.
— Давайте пригласим, — хриплым голосом сказал Ник. — Может быть, он что-то заметил. Или кого-то. Знакомых или незнакомых.
— У нас широкий круг безымянных подозреваемых, — не отводя взгляда от видео, негромко начала Арабелла Стич. — С десяти вечера до двух часов ночи камера зафиксировала более сорока человек. Из них десять появились больше двух раз.
— Что в целом нам тоже ни о чем не говорит, — подхватил Ник. — Потому что преступник мог пройти мимо камеры один раз, а потом выбрать другую дорогу. И даже если он дежурил на площадке, вполне мог находиться вне зоны обзора камеры. У нас нет полного покрытия, мы видим маленький кусочек.
Продолжить пафосный монолог криминалист не смог. Горло перехватило, и он замолчал, прижав губы к пледу. Его нужно будет сдать в химчистку после такого.
Арабелла коротко вздохнула.
— Да, нам нужно проанализировать камеры с соседних улиц.
— Он мог пройти дворами.
Она посмотрела мужчине в глаза.
— Предлагаете ничего не делать и оставить расследование на Грина?
По спине пробежал холодок, и Нику на мгновение стало страшно. Потом стыдно. Он опять изображает мученика! Сидит тут, сходит с ума и саботирует процесс. Но он всего лишь подсвечивал белые пятна. Покрытие камерами низкое. Преступник мог пробраться незамеченным. Это возможно! Только и всего.
— Давайте смотреть дальше.
Им понадобилось еще три часа, чтобы закончить формировать список подозрительных фигур. Пока это напоминало мешок сена, в котором предстоит искать короткую соломинку, но Стич с удивительным для Ника хладнокровием продолжала работу. Ник выпил лекарства, и болезнь отступила. Он смог сосредоточиться на видеопотоке. В каждом толстом мужике он мечтал увидеть Смита, но того не было. Или же он оставался неузнаваем. Ник угадывался как минимум в четверти прошедших мимо камеры силуэтов. Косвенные улики. Ты видишь то, что хочешь видеть, но это не предъявить в суде.
А что, если…
— А что, если мы скажем Джеймсу, что камера его засняла?
Арабелла с трудом оторвалась от экрана и посмотрела на коллегу так, будто он открыл ей Америку. Николас отметил, что, несмотря на все ее самообладание, женщина устала. Аккуратные очки не скрывали мешков под глазами. Тщательно выверенный макияж делал ее холодной и далекой, слишком совершенной, но сейчас, к концу дня, он слегка потускнел, открывая возраст и эмоции.
— Предлагаете обмануть свидетеля?
— Да, — кивнул Ник. — Обмануть. Чтобы без хождения вокруг да около получить от него правдивую информацию. Вы же сможете определить по реакции, врет он или нет?