Ядовитый воздух свободы
Шрифт:
Магдалена не могла быть беременна.
Но она хандрила последний месяц перед разводом.
Она бы сказала.
Женщины придерживают подобное при себе, пока не уверены. Она рассказывала, что у матери были выкидыши и сама боится пойти по ее стопам. Правда ли это? Кто теперь проверит.
Черт побери, она бы сказала, когда он пришел и оповестил ее о разводе. Попыталась бы удержать.
Он плохо знал свою жену. А она прекрасно понимала, что он не пойдет против воли отца.
В итоге.
Да.
Мария вполне могла быть права.
Определенно.
Ник поднял руку и сжал пальцами переносицу, как будто пытался сдержать слезы. Резко выпрямился, разозлившись. Простая мысль отрезвила его, прогнав даже намек на самоистязание.
Он должен забрать девочку домой.
Криминалист бодрым размашистым шагом пересек участок, поднялся в дом, надеясь, что Лиза еще здесь. Близнецы спали, а жену он нашел на кухне. Она сидела на стуле, скрестив ноги, пила кофе и читала какой-то медицинский журнал. При виде мужа она встрепенулась.
— Новости? — спросила Лиза, безошибочно определив его состояние.
— Чудовищные. Или нет. Скорее, неожиданные. Если верить… — Он осекся. — Сделай мне, пожалуйста, чай. Нам надо серьезно поговорить.
Некоторое время спустя
Лиза сидела на диване, прижав колени к груди. Ее густые волосы рассыпались по плечам. Женщина слегка раскачивалась, почти не реагируя на его речь. Ник, который мерил шагами кухню во время длинного монолога, остановился. Посмотрел на жену. Осторожно сел рядом. Она вздрогнула и отстранилась. Но он поборол сопротивление и привлек ее к себе.
— Не знаю, что сказать, — наконец проговорила она. — У нас двое.
— Будет трое. Как бы там ни было… Норель — моя законная дочь. Я, конечно, проверю. Сделаю ДНК-тест. И через суд установлю отцовство, получу бумаги. И заберу ее.
— Но… как же наша семья, Никки?
Она посмотрела ему в глаза, и Туттон с некоторым удивлением увидел в них слезы. Ему стало не по себе. Он не понимал, что не так. Их брак всегда был построен на чужой воле. Неужели и здесь ему не будут позволять быть собой? Быть мужчиной. Принимать решения?
— Близнецы совсем крохи. Разница в возрасте меньше полугода. Они поладят. — Жена заплакала, спрятав лицо в коленях. — Лиза… да что не так?
— Ты хочешь привести в дом вечное напоминание о том, что ты меня никогда не любил!
Она вскочила с места, обхватила себя руками и убежала, не дав ему возможности что-то сказать. Что это только что было? Какое ей дело до его чувств? Ник отправился за ней. Он нашел жену в гостевой ванной. Лиза остервенело смывала с лица разводы туши.
— А тебе важны мои чувства? — негромко спросил он, плотно закрыв за собой дверь. Близнецы с няней были наверху, но он хотел уберечь их от возможной ссоры. Отец вечно ссорился со своими женщинами. Ник боялся походить на него в этом плане.
И не только в этом
— Идиот, — бросила она, в очередной раз проводя ваткой по коже лица. — Ты такой же слепец, как твой отец. Не видите ни черта и прете напролом.
— Лиза, я не понимаю.
— Я люблю тебя, Ник. Я люблю тебя с детства. И когда отец сказал, что договорился с Туттоном о свадьбе, думала, что сойду с ума от счастья. А потом… ты пил. Я помогала тебе во всем, принимала тебя любого. Ты думал, это от безразличия? Это было от любви.
— Было?..
Он подошел к жене сзади, положил руки ей на талию и, сломив слабое сопротивление, опустил нос к ее волосам.
— Ты дьявол.
— Я заберу Норель.
— Знаю.
— Ты примешь это или уйдешь? — Она напряглась в его руках, и он сжал пальцы. — Решай сейчас.
— Приму.
Ник развернул ее лицом к себе и поцеловал. Но не так дежурно, как обычно. Не скромно и осторожно. Он поцеловал ее страстно и зло. Укусил нижнюю губу и торжествующе выпрямился, глядя на жену сверху вниз. Голова слегка кружилась, но уже не от слабости.
Час спустя
Телефон звонил. Ник перевернулся на спину и с трудом открыл глаза. Лиза сидела на постели, расчесывая пятерней волосы, и смотрела на него с улыбкой. Он был опустошен, но доволен.
Но телефон звонил. Пронзительная трель разрезала их покой, как теплый нож масло. Не хотелось шевелиться, чтобы взять трубку. Но пришлось.
— Николас Туттон, слушаю.
— Привет, это из архива. Вы присылали запрос по поводу Метье Жанака.
— Ох, давно это было, — пробормотал Ник. Он действительно отправил запрос, чтобы установить, сидел ли брат бригадира. И если да, то когда и за что. Сейчас это казалось таким далеким и неважным.
— Восемьдесят третий год, он сбил девчонку ночью, она вся переломалась, но выжила. Это было в Спутнике-7.
— Как ее звали?
В трубке что-то зашелестело.
— Магдалена Тейн.
Глава одиннадцатая
Констанция Берне
Зима 1966 года
Спутник-7
Доктор Берне внимательно посмотрела на девушку. Та была бледна, но держала спину, как будто находилась на допросе. Впрочем, именно на допросе она и находилась. Как еще можно назвать постоянные интервью, которые Констанция вынуждена была проводить в каждой контрольной точке исследования? Эта подопытная одна из немногих, кто подошел под новые критерии, и Констанция уже полгода занималась ею, уделяя все меньше и меньше времени другим респондентам. Для других работала вся «Сигма», а ее личное время — бесценно.
Девушка казалась безучастной ко всему. Последние тесты выявили резкое снижение эмпатии. Сочувствие сошло почти на ноль. Но было что-то в ней, что Констанцию пугало. Нет, не потому, что она внезапно стала социопатом. Было что-то еще.
Красивое лицо тронула улыбка. Констанция замерла, наблюдая за тем, как ее губы приоткрываются, обнажая мелкие жемчужные зубки. Личико приняло хищное выражение. Девушка поправила волосы, обернулась будто в поисках зеркала, нашла глазами Берне и подалась вперед.