Ягодка для миллиардера
Шрифт:
Духи у врача сладкие, приторные... Или все это мне кажется? Тошноту я по-прежнему чувствую, на резкие запахи реагирую. Герман тот еще паникер, когда дело касается еголично. Суетится, торопит всех, осторожно подкладывает персоналу деньги в карманы...
— Женщина, освобождайте животик. Какой у вас срок? — грозно произносит доктор, взирая на меня сквозь очки с толстыми стеклами.
— Недель пять или шесть.
— Понятно. Беременность желанная?
— Да!
– опережает меня Гера.
— Да, конечно, — твердо
— Та-а. А нас тут двойня, ребята. Живые мальши, не волнуйтесь.
Господи, на Каверине нет лица... Кажется, еще секунда, и он грохнется в обморок. От счастья, конечно.
— Д-двойня?
— Да, вот, посмотрите. Расположены низковато, поэтому матка пришла в тонус. Когда сформируется плацента, все нормализуется. Мы вас оставляем в больнице, мамаша.
Согласны?
— Это... Это сердечки так бьются? — сглатывая ком в горле, спрашивает он.
— Они самые. Гематома есть небольшая, во-от здесь...
Малышики мои, родные... Как же хорошо, что вы пришли ко мне... К нам. Слезы безостановочно текут по лицу, а я их даже не смахиваю. Пускай... У нас будут дети. Двое детей! Сбудется мечта
Германа стать отцом. И мечта Настюхи заиметь младшего брата.
— Сонечка, я так счастлив. Ты сделала меня самым счатливым мужчиной на планете. Я очень тебя люблю, — шепчет он, целуя мои руки.
— И я тебя люблю, Гер...
Врач тягостно вздыхает и всхлипывает. Может, что-то не так? Увидела нарушения?
— Что случилось?
— Растрогалась, глядя на вас. Всем бы такого папашу... Все хорошо будет, но придется полежать у нас. Я теперь сама до чертиков хочу, чтобы малышики родились здоровыми.
32.
Герман.
Черт... Ну, почему именно сейчас зарядил дождь? Паркуюсь возле здания суда и коротко оглядываюсь на притихшую Настю.
— Бли-ин.. А я в кедах, между прочим, - тянет она, недоуменно разглядывая лужи.
— И в белых джинсах.
Когда мы выезжали из дома, светило яркое солнце, а сейчас. Погода вздумала подпевать сердечному нытью. Иначе мои метания и не назовешь — нытье и есть...
Сонька третью неделю лежит на сохранении. Я предлагал отложить заседание суда, но она настояла на ведении дела без ее присутствия. Тамара Альбертовна прекрасно справляется.
Безусловно, многих деталей жизни Софьи и Макса она не знает, но права моей Ягодки отстаивает вполне достойно.
Представляете, этот олух до последнего надеется на благосклонность судьи. Так, на первом заседании Макс вывалил на присутствующих «правду» о любовниках Сони, упомянув мое имя и фамилию. Доказательств никаких, но сам факт! Очернил имя матери своего ребенка перед всеми.
Хорошо, что меня не было.
Я бы не сдержался и прямо там набил ему морду. Пусть сажают на пятнадцать суток, штраф выписывают. Плевать..
По-хорошему этот человек не понимает. Он даже капустницу
Макияжа ноль, в ушах — дешевая бижутерия для пятиклассниц.
С Максом никто не хочет сотрудничать. Я уничтожил его гуляющей в сети инфой про мошенничество. Мне его жаль, конечно. И не жаль совсем. Он медленно, но верно шел к краю пропасти. Маленькими шажочками уничтожал семью, уважение, доверие. Он лжец.
Мошенник и есть...
— Дядя Герман, может, сегодня зайдете?
– вздыхает Настена.
– Та дурочка ни одного заседания не пропускает, а вы в машине ждете.
— Пойду, конечно. Сегодня все закончится, Насть.
У нее глаза на мокром месте. Я нанял повара, настоял на переезде Настюхи в мою квартиру. Зачем девчонке одной жить, пока мать в больнице? Сонька стеснялась, отказывалась. Переживала, что
Настена меня стеснит. А я впервые за долгое время ощутил ответственность за ребенка в полной мере. С сыном Ольги ни черта ее не ощущал. Артемом она занималась, я лишь оплачивал счета в клиниках.
— А если адвокат папы что-нибудь придумает, и меня не оставят у мамы? — со слезами в голосе спрашивает Настя.
— Такого не случится. Папа не станет поступать с тобой так подло, — пытаюсь ее успокоить я.
— Дядя Герман, хорошо, что вы меня перевезли к себе. Я маме не стала рассказывать, но в квартиру ко мне приходила эта его.. Бабочка…
— Настенька, надо было сразу рассказать мне, — беспокойно ерзаю на кресле. — Что она тебе предлагала?
— Принять сторону папы.
— В обмен на что? — хмурюсь я.
— Учеба за границей, свобода... Курорты, моря и золотые горы.
— Настена, у твоего папы скоро не будет денег для оплаты счетов. Какие там, к черту моря?
Ладно... Ты молодец, что приняла сторону мамы. Бежим?
Дождь стихает. Настя аккуратно, чтобы не испачкать штаны, переступает лужи и уверенно направляется к турникету.
В зале суда на удивление спокойно. Очевидно, зеваки испугались дождя? Капустница —бледная и промокшая — стряхивает с распахнутого зонта капли, Макс хмурится, не решаясь подойти к дочери. Секретарь суда распахивает двери, позволяя участникам войти. Адвокаты уже на месте.
Тамара Альбертовна деловито кивает мне, молчаливо выражая одобрение. Я не хотел вызывать у судьи подозрения, потому и не являлся... Надеялся, что разговоры о супружеской неверности
Софьи останутся бредом Макса, но... Настюха сдала явки и пароли, выпалив правду о будущих братиках от «дяди Германа».
— Дядя Герман, сегодня суд определит мое место проживания? — шепчет она.
— Да, Настена. И ты будешь проживать с мамой, потому что по закону мнение ребенка старше десяти лет учитывается. Оно определяющее.