Ягор Дайч
Шрифт:
— У-у-и, — налетели на меня сзади услышавшие мои слова мелкие сестры, да и старшие от них не сильно отстали, даже всегда спокойная Зина не удержалась, принялись меня обнимать и целовать.
Не только меня, смеющимся братьям тоже поцелуев досталось, как и дедушке с бабушкой, которая хоть и улыбалась, но слезы по щекам потекли. Но то слезы счастья, своих сыновей и невестку покойных в этот момент вспоминала, жалела, что не видят они этого момента и не могут порадоваться вместе со своими стариками, какой сын и племянник у них вырос.
— Степа… —
— У-и-и, — снова оглушил всех нас дружный визг сестренок, которые в корзинках разглядели бонбоньерки.
Мы всем нашим женщинам купили конфеты монпансье и халву в жестяных коробочках. И тут не поймешь, чему они больше радовались, конфетам и халве или самим ярким жестяным бонбоньеркам. Скорее всего и тому и другому, равнозначный подарок: и конфеты — вкусная диковинка, и коробочки — не один год они ими использоваться будут.
На этом подарки не закончились, так что еще несколько раз малые нас визгом оглушали, потом уже поуспокоились, но все равно радости было немерено. Да и бабушка наконец отмерла, уже спокойно улыбалась, сидя с накинутым на плечи нарядным платком и бережно прижимая к себе костяные гребешки с расческами, да рассматривая наборы иголок, ножницы, наперсники и хранящуюся в металлическом футляре измерительную ленту. Это Датзер нам портновский метр предложил, от которого мы отказываться и не подумали.
Портновский метр этот правда французский — миллиметры, сантиметры, но для нас он вполне привычный. Я всех своих уже давно к этим мерам веса и длины приучаю, ещё в прошлой жизни у нас десятичная система была, вот и трудновато мне поначалу пришлось перестраиваться на сажени, аршины, четверти, пяди да вершки, тем более они у всех разные. Так что, когда меня познакомили с французскими мерами, я сразу на них перешел. С тех пор и молодые, и старые уже привыкли… почти, старики больше по старинке изъясняются, но меня прекрасно понимают, когда я их озвучиваю.
Деда мы табаком одарили и новой трубкой, это уже после того, как он свою швейную машинку рассмотрел, бабушка на нее уже как-то равнодушно, полностью смирившись с действительностью посмотрела. Это она еще не знает, что такие же подарки к даурам уехали, тогда вряд ли бы так быстро успокоилась.
— Пойдем, посмотрим, как там наш мох поживает, — шепнул я парням, и мы тишком из дома выскочили.
В доме же еще нескоро успокоятся, хорошо хоть с утра успели скотину обиходить. Сестры, вынув из меня душу, расспросили подробнейшим образом, как на машинке работать. Но тут было что сказать и показать, не зря мы ранее у Датзера все это выпытали. Не знаю, откуда он это все знает, может просто технически грамотный, а может и встречался уже с такой машинерией, но он нам самолично все объяснил: как ухаживать за швейными машинками, как нитки заправлять, даже на простой небеленой ткани строчку шва провел, продемонстрировав работу аппарата. Так что свой невеликий опыт я передал и оставил сестренок с бабушкой самостоятельно приобретение осваивать, да спорить, в какой ящичек под машинкой что положить.
Дед еще раньше сбежал, трубку новую опробовать, да так и не вернулся. Вот и мы последовали его примеру, выскользнули из дома и к холму направились, дымоход в котором продолжал дымить. Братья не забывали в топке огонь поддерживать, чуть ли не бревен туда напихали, чтобы горело дольше.
— Может уже скажешь, что это за мох и для чего его в дыму постоянно держать надо?
— Да тут так просто не объяснишь, для чего он, вы таких слов не знаете, а чего не знаете, того и понять вам сложно будет. Потом уже на деле покажу и объясню. А вот для чего в дыму держать… Этот мох, он жизнестойкий очень, погрузи его в агрессивную среду, он начнет за жизнь бороться и…
Отодвинув в сторону сплетенную из веток крышку, мы открыли доступ к отнорку у дымохода, где мох и находился.
— Ага, — воскликнул я удовлетворенно. — Видите вот эти кристаллики?
— На соль грязную похоже, — озвучил увиденное Петр.
— Да, похоже, — я пальцем поворошив одинаковые с виду кристаллики, с миллиметровыми размерами граней, убедился, что это действительно то, что нужно, после чего мы снова все в первоначальный вид вернули, крышкой отнорок накрыв. — Мох этот, борясь за выживание, выделяет вот такую «соль», очень ценный ингредиент, еще успеете его оценить.
В моем мире над этим мхом так не издевались, он в более благополучных условиях «выживал», в специальных теплицах. Это уже здесь я придумал такой вот экспресс-метод. Боялся конечно, что мох не переживет такого воздействия, но нет, все получилось, он действительно жизнестойкий оказался.
— Когда к даурам поедем? — задал Петр и меня самого мучающий вопрос.
Нефрит буквально жег руки, так и хотелось его прямо сейчас в дело пустить и сделать кое-что полезное… даже не полезное — жизненно необходимое.
Я глянул в сторону дома, прикидывая, если дедушка с бабушкой в ближайшие дни не определятся с датой, то мы с Петром, наверное, сами к даурам и рванем, а они потом, как надумают, так кто-нибудь из оставшихся дома братьев их проведет.
— День или два еще потерпим, если бабушка с дедушкой не решатся, то сами с тобой пойдем.
— Эй, а новое оружие? — тут же вскинулся Хрисан, куда только его невозмутимость и подевалась.
Да и остальные «безоружные», в том числе и Гриша с Андреем, от него не отставали, тем еще и до Шарпсов хотелось добраться, пострелять из них.
— Перевооружаться будем только после того, как я с новым оружием поработаю, — тут же обломал я всех. — И Гриша с Андрюхой, если не припрет, до тех пор из своих Винчестеров стрелять не будут.
Глядя на их обиженные лица, понимал, что какими бы они рано повзрослевшими не были, все равно остаются пацанами. Вроде уже объяснял все и не раз, но вот подержали новые «игрушки» в руках и все у них из головы вылетело, прям сейчас хочется им до новинок добраться.
Прям как мне до нефрита.