Ягор Дайч

Евстратов Василий

Дальше из переговоров ясно стало, что Гриша по следу идет и Хрисану направление указывает. Если, где впереди он что подозрительное замечает, то сам замирает, а брат продолжая движение, со стороны это самое подозрительное место осматривает.

— Правильно действуют, — шептал себе под нос дед. — Ведь ворог может и засаду устроить, но парни ему на это шансов не дают. Грамотно действуют, в ловушки голову дурняком не суют.

Знал старый, что внуки его много тренируются, теперь вот слушая, как на яву все видел, к чему

те тренировки привели. Слушал и гордился, не пропала переданная им еще покойному сыну таежная наука, которую тот уже своему сыну передавал, а тот потом братьев обучил.

— Сильны Овичи, — шептал дед, не ощущая текущих по щекам слез. — И будут еще сильнее, абы бы только выжил.

— Все, бабушка, — закончила с шитьем Дарья.

И тут же из разговорника раздался приглушенный голос Гриши:

— Я его вижу, Хрисан!

— Не стреляй! — тут же отозвался брат. — Он в том же направлении двигается?

— Да.

— Я ускоряюсь, попробую его обогнать и засаду устроить. Будем живым брать, надо его расспросить, зачем он в Егора стрелял.

— Действуй, брат.

Все в комнате, казалось, даже как дышать забыли, замерли и шевелиться боялись, чтобы ни слова не пропустить, которые доносились до них из разговорника.

Одно дело знать, что их родные где-то там в тайге с кем-то пострелялись, потом легкомысленно отмахивались от озвучивания подробностей, мол мелочи все, ничего там такого не было. Тут они все разом перенеслись к внукам и братьям, вместе с ними сейчас преследовали ворога, старались быстро, но в то же время незаметно бежать, чтобы опередить его на пути…

— Вижу его, Гриша, — раздался в тишине комнаты чуть запыхавшийся голос Хрисана. — Шумни там, чтобы он замер хоть на миг, я его стреножу.

— Ща сделаю…

И тут же, спустя несколько ударов сердца из разговорника раздался приглушенный глушителем звук выстрела.

— Ах, — вздрогнули сестры.

И тут же раздался второй выстрел.

— Есть! — радостно озвучил результат своей стрельбы Хрисан.

Пыхтение, шум бега и тут же возня, крик и…

— Уши закройте, — шикнула на сестер бабушка, так как из разговорника донесся шум борьбы и ругательств на двух языках, на русском и на китайском.

— Ага, — так же негромко откликнулись сестры, еще шире растопырив уши и даже вперед подались, чтобы ни звука на пропустить.

— Есть, Хрисан, я взял его.

— Ух, — выдохнули мелкие сестры, и совсем неожиданно, даже для себя, разом заплакали.

— Пятя, ответь Хрисану, — донесся до них голос брата.

— На связи, — тут же отозвался Петр

— Дедушке скажешь, что мы взяли стрелка. — Видимо брат в горячке боя забыл, что разговорники в телефонном режиме на общем канале находятся и они сами все слышали. — Что там Егор?

— Егор живой, бабушка с Дарьей ему голову зашили, но он еще в себя не пришел, — бросил Петр взгляд на продолжавшего лежать на столе брата и замерших рядом с ним бабушку с сестрой.

— Понятно, конец связи, — откликнулся Хрисан, и тут же…

— Ну что, китаеза, пообщаемся? — раздался предвкушающий голос Гриши.

— Разговорник на другой режим переключи, — успели они еще услышать голос Хрисана, видимо только теперь понявшего, что они и до этого все их переговоры слушали.

В разговорнике что-то щелкнуло два раза, и он затих, так они и не узнали, что там братья с китаезой делать собрались.

Глава 16

— Ба, а Егорка же не умрет? — Маша, крепко прижимая к себе Веську, именно так она свою бесну назвала — Висения, сокращенно Веся, тихонечко спросила у бабушки, сидевшей в закутке рядом с братом.

— Нет конечно, — вынырнув из своих невеселых мыслей, тут же ответила необычно серьезной внучке бабушка, погладив ту по голове. — Как только рана у него на голове окончательно заживет, так сразу же на поправку и пойдет. — После чего подтолкнула ее ниже пояса к выходу: — Иди, а то сейчас Зина придет, мешаться будешь.

Кивнув, Маша, бросив уже не столь обеспокоенный взгляд на брата, ушла, а вот бабушка осталась. Внучку то она чуть успокоила, но вот кто бы ее успокоил. Егор уже двенадцать дней находился на грани жизни и смерти, и она не могла понять, что с ним происходит.

Поначалу казавшееся не столь и сильное ранение, намного серьезней оказалось. Внук ни в первый день, ни на следующий в себя так и не пришел. Только на третий Дарье как-то удалось его растормошить, потом еле успокоили внучку, так как Егор никого из них не узнал, посмотрел, как на чужих и снова сознание потерял.

Занавеска в очередной раз шевельнулась и в закуток просочилась Зина.

— Готово все?

Зина молча кивнула, расставляя на табурете горшки с отваром и куриным бульоном, которые они с Дарьей приготовили. Готовили вместе, а пришла она одна, так как после первого раза, как Егор очнулся, Дарья больше ни разу не приходила его будить. Очень уж ее страшит то, что он ее не узнал, гложет внучку вина, что это из-за нее все случилось. Зато во всех остальных случаях, когда приходилось просто рядом с ним посидеть, или обмывать его, тут она первая на очереди.

— Егор! Егорка, — чуть потрясла, скорее — погладила внука по плечу бабушка. — Егорка проснись, надо покушать. Егорка, — теперь уже погладив его по щекам, продолжила она его будить.

Долго внук не приходил в себя, но вот наконец он все же глубоко вздохнул и медленно-медленно, будто с огромным трудом, открыл глаза. Открыл и уже привычно не узнал никого, посмотрел мутным взором на нее, на Зину, снова на нее… в глазах мелькнул проблеск узнавания.

— Бабушка, — прохрипел он пересохшим горлом, попытавшись улыбнуться.