Ямато. Японский императорский дом
Шрифт:
Хидэтада, ставший сёгуном еще при жизни отца, но начавший править самостоятельно только после его смерти, наступившей в июне 1616 года, продолжил политику ущемления интересов императорского двора. Можно только посочувствовать императору Го-Мидзуноо, который жил в постоянном ожидании новых репрессий. Императору доставалось даже за связи с фаворитками, ведь Хидэтада официально приходился ему тестем. После скандала, вызванного продолжительным романом между императором и придворной дамой Ецуцудзи-но Ецуко, Го-Мидзуноо попытался было отречься от престола, но сёгун ему этого не разрешил.
Самый болезненный удар по престижу императора Го-Мидзуноо был нанесен в 1627 году, когда сёгун Хидэтада заявил о том, что все назначения, сделанные императором в предыдущие десять лет аннулируются, поскольку они не были согласованы с бакуфу. Эта история получила название «Инцидента пурпурных одежд», так как основные претензии касались рескриптов, повышавших буддийских монахов до ранга, которому соответствуют почетные
88
Они – злобные обитатели преисподней, охотно питающиеся человеческим мясом. Впрочем, под настроение, они могут и помогать человеку.
В конце декабря 1629 года император Го-Мидзуноо отрекся от престола в пользу своей шестилетней дочери Окико. Дерзость отречения, на которое не было получено дозволение сёгуна Хидэтады, отчасти смягчилась тем, что престол достался сёгунской внучке. Бедная девочка стала заложницей судьбы – по причине родства с домом Токугава, отец, ставший после отречения дайдзё тэнно, запретил ей выходить замуж, а в 1643 году заставил отречься в пользу младшего единокровного брата принца Цугухито, известного как император Го-Комё. После отречения императрица Мэйсё приняла постриг и окончила свои дни в монастыре. Сам Го-Мидзуноо, бывший довольно рьяным приверженцем буддизма, в 1651 году тоже постригся в монахи, но от мирских дел не отрешился и продолжал участвовать в них в течение правления троих своих сыновей-императоров – Го-Комё, Го-Сая и Рэйгэна. Умер он в почтенном восьмидесятипятилетнем возрасте в сентябре 1680 года.
Император Го-Мидзуноо вошел в историю не только как долгожитель и безвинный страдалец, но и как великий охотник до любовных утех. Согласно свидетельствам современников, жен и фавориток императору не хватало и нередко он инкогнито посещал столичные публичные дома. А шестнадцатый сын Сатохито, ставший впоследствии императором Рэйгэном, родился у Го-Мидзуноо на четвертом году его монашества. «Пока живешь – радуйся жизни», говорят японцы, и Го-Мидзуноо истово соблюдал этот завет (возможно поэтому он и дожил до восьмидесяти пяти лет, несмотря на все перенесенные страдания и обиды).
Император Хигасияма, «друг сёгуната»
Прежде чем начинать рассказ о императоре Хигасияме, которому удавалось поддерживать дружеские отношения с сёгунатом Токугава, нужно сказать еще кое-что о порядках, царивших в третьем сёгунате.
Во избежание смут и повторения случившегося с домом Ода после смерти Нобунаги, Иэясу установил четкий порядок наследования сёгунской должности, который основывался на приоритете старших сыновей. «Даймё [в данном случае – вассалы] относятся к старшему сыну с особым уважением, – писал Иэясу в одном из писем. – Младшие сыновья – это слуги старшего, связанные с ним родственными узами. Раздоры возникают в том случае, если второй сын пользуется бoльшим влиянием, чем его старший брат». Также был четко определен перечень родственных домов, представители которых могли претендовать на должность сёгуна в случае отсутствия наследников в основной ветви. В случае неповиновения сёгуны не церемонились с братьями – лишали владений, ссылали, а то и принуждали к самоубийству. Суровые порядки, царившие в доме Токугава, обеспечивали поддержание сёгунской власти двояким образом, с одной стороны, они не давали разгореться пламени межродственных раздоров, а, с другой, показывали окружающим (в первую очередь – императорскому двору и местным правителям), что с домом Токугава шутки плохи. Даймё, вдобавок ко всему, разделили на три категории. Давние союзники дома Токугава назывались «исконными даймё» («фудай даймё»), те, кто запятнал себя враждой, назывались «посторонними даймё» («тодзама даймё») на протяжении длительного времени всячески ущемлялись в правах, а родственники дома Токугава относились к «даймё камона» («камон даймё») и имели над остальными некоторые преимущества, но при этом не назначались на высокие должности, чтобы у них вдруг не возникло желания захватить власть. Примечательно, что система заложничества, согласно которой даймё были обязаны жить в Эдо, а при отлучках оставлять в качестве заложников свои семьи, очень скоро распространилась на все категории даймё, хотя изначально касалась только «посторонних». Как говорится, «доверять доверяй, а меч под рукой держи».
Положение императоров во время третьего сёгуната было не настолько плачевным, как при последних сёгунах из дома Асикага, при которых в Киото
Принц Асахито, провозглашенный в 1682 году наследником престола, стал первым, кого после трехвекового перерыва удостоили древнего титула котайси («Великого сына императора») – императорский двор пытался подчеркнуть свое тускнеющее величие, возрождая древние традиции. Когда Асахито шел двенадцатый год, он получил престол от своего отца, императора Рэйгэна, ставшего дайдзё тэнно. Рэйгэн тоже старался жить в ладу с сёгунским правительством и именно с него началось возрождение древних традиций, самой значимой из которых стал обряд дайдзёсай – жертвование богам рисовых зерен в качестве благодарности за ниспосланный урожай. Без хороших отношений с сёгуном возрождать традиции было бы невозможно, поскольку совершение любого обряда требовало определенных расходов, а императорский двор содержался примерно на уровне даймё средней руки – не впроголодь (если, конечно, сёгун не гневался), но и без роскоши. Если пересчитать на рис, то благодаря стараниям императоров Рэйгэна и Хигасиямы (такое имя получил Асахито) ежегодный доход императорского двора, определяемый, как уже было сказано, сёгуном, возрос с десяти тысяч коку [89] риса до тридцати – цифры говорят сами за себя.
89
Коку – традиционная японская мера объёма, примерно равная ста восьмидесяти литрам. Один коку риса весит около ста пятидесяти килограмм, что соответствует среднему количеству, необходимому в год одному взрослому человеку. Традиционно размеры жалования и налогов, доходность поместий и прочие показатели подобного рода выражались в коку. Учитывался необработанный рис.
Собственно, обращение императорского дома к своим корням, было выгодно сёгунам. Во-первых, лучше пусть император совершает обряды, нежели лезет в политику, а, во-вторых, все торжественные церемонии непременно сопровождались какими-либо «реверансами» в адрес сёгуна, способствовали росту его величия.
Надо сказать, сто при всей гладкости отношений между бакуфу и императорским двором определенные трения всегда имели место, в том числе и в правление императора Рэйгэна, и при императоре Хигасияме. Чаще всего недовольство бакуфу вызывала кадровая политика двора или же попытка вмешательства в государственные дела, которые традиционно считались прерогативой императора.
Двадцатитрехлетнее правление императора Хигасиямы, который занимал престол с 1687 по 1709 год, осложнялось борьбой за власть с экс-императором Рэйгэном, который, несмотря на пострижение в монахи, стремился держать все дела двора под своим контролем. В отношениях с отцом Хигасияма проявлял ту же дипломатичность, что и в отношениях с бакуфу – старался добиться своего, не обостряя отношений. Как известно, там, где глупец ищет ссоры, умный всегда сможет договориться.
С установлением сёгуната Токугава дипломатичность стала ключевым необходимым качеством для императоров, которые не могли надеяться на появление нового Ода Нобунаги. Продолжая дело, начатое его отцом, император Хигасияма старался заложить основы благополучия императорского двора, выстроить гармоничные отношения с сёгунатом. Гармония в данном случае означала получение максимальных выгод при максимальном же сохранении достоинства.
В правление Хигасиямы, а именно – в январе 1703 года, произошел инцидент, вошедший в историю Японии как пример самоотверженной верности долгу. Ее участники – сорок семь ронинов [90] , известны всему миру по многочисленным экранизациям, а также, благодаря широкой представленности в японской живописи и литературе.
Дело было так. Некий Ёсинака, принадлежащий к знатному дому Кира, который состоял в родстве с домом Асикага, был церемониймейстером-кокэ при пятом сёгуне Цунаёси. В 1701 году Ёсинаке поручили наставничество над даймё Асано-но Наканори, который занимал почетную придворную должность такумо-но-ками («чиновник, ответственный за строительство»). Есинака должен был подготовить Наканори к приему императорского посла. С наступлением Нового года, сёгун отправлял подарки императору и получал от него ответные дары, которые и должен был принять Наканори с соблюдением всех положенных церемоний.
90
«Ронином» назывался самурай, не имевший сюзерена.