Янтарь и Льдянка. Школа для наследников

Снежная Дарья

— Ничего не выйдет, крошка. По крайней мере, не в ближайшие два часа. — Только сейчас я разглядела, что мои ладони увиты едва заметно мерцающей в темноте серебристой сеткой. Мелкие искорки пробегали под кожей, и я наконец ощутила приторный вкус на языке. «Лунная цепь» — зелье, блокирующее магические способности. — И не надейся, твой принц не проснется. Сонные заклинания — весьма надежная вещь.

— Кто вы? Что вам нужно? — панически прошептала я, вцепившись в одеяло и не в силах оторвать взгляд от блестящей стали, подрагивающей в каком-то лайне от кожи огневика.

— Чтобы ты прекратила

задавать идиотские вопросы. Одевайся. Живо! — в голосе незнакомца прозвучали угрожающие нотки, и он указал глазами на одежду, брошенную на кровать.

Я потянулась к ней и обратила внимание, что рядом с кроватью еще стоит сумка, из которой выглядывает мое синее платье. Он собрал мои вещи? Зачем? Что вообще происходит?

Руки тряслись. Да меня, кажется, всю трясло крупной дрожью под колючим пристальным взглядом. Я посмотрела на дверь, за которой по коридору наверняка марширует пара гвардейцев. Но очередной взгляд на чужака подтвердил, что он даже не думает отвести меч от Янтаря. А вдруг он и правда убьет его, если я закричу?

— Вот и умничка. Теперь держи. — Мужчина сунул руку в карман, вытащил и бросил на кровать два сложенных листка.

В одном я узнала свой собственный конспект по высшей водной магии, а на другом незнакомым почерком было нацарапано письмо. «Дарел, я знаю, что прошу о невозможном, но… прости меня». Какого демона?!

— Садишься и переписываешь, — произнес незнакомец, стоило мне возмущенно вскинуть на него глаза. — Слово в слово. Тем же самым почерком, что на другой бумажонке. Замечу, что изменила хоть одну закорючку или слово… Я тут узнал любопытную вещь: если человеку под заклятием сна отрезать палец — он не проснется. Проверим? Нет? Тогда поторопись.

Я села за стол. Взяла перо. Пальцы не слушались, и на первый же лист я посадила огромную черную кляксу. Чувствуя спиной недовольный взгляд, я поспешно скомкала испорченную бумагу и потянулась за следующей.

Дарел, я знаю, что прошу о невозможном, но… прости меня. Прости и не ищи, умоляю. Ты, как никто другой, знаешь — я никогда не хотела этой свадьбы.

Я стиснула зубы. Чужие строки прыгали перед глазами, и я поверить не могла, что пишу их. Да, я ее не хотела, но это же не значит…

Всю свою жизнь я мечтала сбежать, но этот шанс представился только сейчас, и я не могу его упустить. Я хочу быть свободной. И счастливой. Но я никогда не смогу быть счастлива во дворце и…

Я на несколько мгновений отвела перо в сторону, чувствуя, как сердце начинается колотиться в груди, словно загнанный в клетку тигр. Я не могу этого написать!

— Пиши! Что застыла? — раздалось шипение за спиной. — Или считаешь, у этого мальчонки лишние части тела есть?

— Он все равно в это не поверит, — отчаянно прошептала я.

— Поверит, — веско пообещал мой похититель. Теперь это стало совершенно ясно.

Иначе для чего еще заставлять меня одеваться, собирать мои вещи и писать прощальную записку? Кажется, он планировал обставить дело как побег. Но зачем? Потребовать выкуп? Но почему тогда меня

не должны искать? Убить? Он мог бы сделать это и прямо сейчас.

— Пиши!

…никогда не смогу быть счастлива во дворце и с тобой. Я никогда не смогу полюбить тебя, Дарел, и жить с человеком, которого не люблю.

Губы задрожали. Скрип пера отдавался в ушах чересчур громко. Это все неправда! Боги, как дать ему понять, что это все неправда?

Я часто заморгала, пытаясь удержать слезы бессилия.

Я ухожу к Эльфийской Стене. Эльфы не выдают людей, поэтому там я наконец смогу стать собой и перестать притворяться. Я уверена, ты желаешь мне счастья. Поэтому и прошу: отпусти меня…

Две крупные капли скатились-таки на бумагу, чуть размазав последние буквы. Может, хоть так он поймет, что я не хотела это писать? Разве я стала бы плакать, если бы на самом деле так думала?

— Давай сюда, — скомандовал мужчина, протягивая руку.

Он пробежался взглядом по письму, сверяя почерк, и, кажется, остался удовлетворен, потому что бросил написанное мной на опустевшую подушку рядом с Янтарем, а образец и конспект снова убрал в карман.

— Подойди, — хмуро прозвучал следующий приказ.

Стоило мне приблизиться, как он грубо дернул меня за плечо, вынуждая повернуться спиной. А спустя мгновение мне на лицо легла плотная ткань, закрывая рот. Что сквозь нее не проходит ни звука, я смогла убедиться тут же, когда мужчина, не заботясь о моем удобстве и целости волос, затянул тугой узел, от которого я невольно зашипела. В следующее мгновение меня снова развернули и проворно связали руки.

— Вперед. — Похититель, больно вцепившись в мое предплечье, пихнул меня к балкону, не забыв подхватить с пола собранную сумку.

В дверях я обернулась, глупо надеясь на чудо. Что Янтарь все-таки проснется, швырнет в этого негодяя парочку огненных шаров, оставив от него лишь дымящиеся ботинки, а потом обнимет меня и больше никогда не отпустит. Но огневик только перевернулся на бок. Рука упала на лежащее на подушке письмо и смяла его в кулаке.

На балконе мужчина стиснул в руке какую-то прозрачную склянку, а затем подхватил меня на руки и легко перемахнул через перила. Мой испуганный визг потонул в тряпке, но вместо того, чтобы рухнуть на землю, мы плавно на нее опустились, словно спускались по невидимой лестнице. Ах, вот оно что, зачарованный воздух в склянке. «Парение», если не ошибаюсь. И Янтаря он наверняка именно так усыпил — сунул баночку под нос… Хорошо иметь в друзьях воздушника.

Воздушник… баночка… зачарованный воздух… Гарос! Уж не тот ли это недоброжелатель, который пытался убить меня василиском? Правда, на блондина он совсем не похож. И если тогда пытался убить, зачем теперь похищать?

Гравий едва слышно шуршал под нашими ногами, пока мужчина тащил меня к конюшне. Демонов гравий! Даже следов на нем не останется. Вот спасусь и прикажу везде засыпать дорожки землей, да еще и поливать их в засушливые дни, чтобы наверняка отпечатались шаги каждого, кто по ним бродит!