Янтарный единорог
Шрифт:
— Думаешь, любого можно купить? — процедил я.
— Я не думаю. Я знаю, — пожал он плечами. — Сто тысяч?
— Тебе, может быть, сложно будет это понять, но деньги — это еще не самое главное в жизни…
— О, как раз это я понимаю, наверное, как никто другой, — отозвался он с неожиданной горечью в голосе. — Но мы теряем время, мой дорогой Мангуст. Может, ты сам назовешь сумму?
— Да нет, уж лучше ты, — натянуто улыбнулся я. — Ну давай, назови сумму в последний раз, если уж ты так уверен в том, что сможешь меня купить. Но если промахнешься, то я просто официально посылаю тебя
Повисла долгая пауза, и во взгляде Маверика я вместо обычного ленивого интереса с ноткой насмешки видел глубокую задумчивость. Кажется, и правда застал его врасплох.
Так, стоп! Сколько-сколько он мне предложил в последний раз?
Дур-р-рак, надо было брать деньги!
Я подавил в себе эту вспышку сожаления и, надеюсь, внешне она никак не проявилась. По крайней мере, Маверик выглядел все таким же задумчивым. Наконец он сказал:
— Может быть, ты и прав… Тут не нужен очередной исполнитель. Нужен единомышленник. Но чтобы стать им, ты должен знать то же, что и я. Или, по крайней мере, знать достаточно…
Я не стал даже кивать в ответ, боясь спугнуть его. Он, похоже, действительно был на пороге очень важного решения.
— Перезвоню чуть позже, Мангуст. Надо найти кое-какие файлы.
Он отключился, а я лишь запоздало пожал плечами. Что ж, посмотрим, что он хочет показать. Я-то, в свою очередь, без проблем выложу ему все, что видел в Бездне, и все, что знаю. Тем более что видел мало, а знаю и того меньше.
Черт возьми, он и правда готов был заплатить сотню тысяч за то, чтобы я перешел к нему? Что, если он это на полном серьезе? Такие деньжищи… Мне бы, пожалуй, хватило, чтобы обеспечить себе финансовую независимость на пару лет вперед, даже если бы я решился переехать в Лондон вслед за Кристиной. Ну зачем, зачем я отказался-то?! Вот ведь дурень-то! Моя гордыня когда-нибудь меня погубит…
С другой стороны — а вдруг то, что расскажет мне Маверик, еще ценнее?
Сигнал входящего вызова раздался через пару минут. И это хорошо, потому что иначе я бы весь уже извелся от неопределенности.
Маверик был предельно серьезен и даже, кажется, торжественен. В голосе его и в выражении лица не было и намека на присущую обычно беспечность и насмешливость.
— Веришь или нет, но людей, с которыми я делился тем, чем собираюсь поделиться с тобой, можно пересчитать по пальцам одной руки. И я надеюсь, что ты будешь со мной столь же откровенен.
— Ценю доверие, — ответил я тоже вполне серьезно.
Его настроение невольно передалось мне. Я тоже был сосредоточен и предельно внимателен.
— Для начала покажу тебе одну видеозапись. Она была сделана месяца три назад в одном из тайных убежищ Сколдера…
Его аватар исчез, и передо мной в воздухе открылся темный прямоугольник с видеоизображением. Я быстро подрегулировал настройки НКИ, разворачивая видео на всю стену, чтобы легче было рассмотреть детали. Но смотреть пока было особо не на что — на переднем плане был виден лишь факел в руке человека, идущего по узкому каменному коридору. Это было похоже на старую компьютерную игру с видом «из глаз».
Вот человек повернул
— Не обращай внимания на антураж, — услышал я комментарий Маверика. — Что уж поделать, но этот парень был просто помешан на пытках. Если хочешь знать, я не одобрял его увлечений.
Камера и правда была похожа на пыточную. Почти половину комнаты занимал наклонный стол, на котором была распята с помощью широких ременных петель обнаженная женщина. Тело ее, несмотря на грязь, многочисленные синяки и следы кровоподтеков, оставалось привлекательным — стройное, с женственными плавными изгибами и небольшой, но красивой грудью. Лицо незнакомки было скрыто волной спутавшихся грязных волос. Но, когда вошедший отбросил их и потрепал женщину по щеке, приводя ее в чувство, я сразу узнал её.
Темнокожая, кареглазая, с тонкими птичьими чертами лица и смазавшейся, но кое-где еще сохранившейся вязью белого растительного орнамента на лице.
Анаана!
— Проснись! — сухо и требовательно произнес вошедший, еще раз настойчиво хлопнув ее по щеке. Почти как пощечина.
Взгляд колдуньи, наконец, сфокусировался, она полностью очнулась и дернулась, пытаясь не то вырваться, не то просто хотя бы прикрыть наготу. Жест был короткий, инстинктивный, и почти сразу же женщина обмякла и отвернулась, устремив взгляд в потолок. На лице ее застыла маска безразличия и обреченности.
Она давно здесь. И знает, что ей не вырваться. Но все же этой гниде с факелом так и не удалось ее сломить.
Вошедший — а это, похоже, был Сколдер собственной персоной — воткнул факел в держатель на железной треноге и подсел ближе к пленнице. Взяв ее за подбородок, развернул лицом к себе. Глаза ее на мгновение вспыхнули гневом, но почти сразу же погасли.
Да, она давно здесь. Так давно, что даже научилась изображать покорность.
— Я тебя не трону. И вообще, тебя никто больше не тронет. Тебя отвяжут от этого стола и переведут в отдельную камеру. И дадут поесть.
Сколдер, кажется, специально говорил короткими рублеными фразами, изучая тем временем выражение лица пленницы. И он, похоже, как и я, видел разгорающийся в ее взгляде огонек надежды. Крохотный, несмелый. Который она и сама старалась загасить в зародыше.
— Я даже разрешу тебе помыться и одеться. Если…
Глаза ее блеснули снова — когда надежда едва не вырвалась из ее горла мучительным стоном. Но само лицо геомантки было бесстрастным и неподвижным, как глиняная маска.
— Если ты расскажешь мне подробнее об этих своих снах.
— О снах?
Просьба её, похоже, так удивила, что она на секунду потеряла самообладание.
— Да, — терпеливо и, кажется, с усмешкой ответил Сколдер. — О тех своих воспоминаниях. Расскажи подробно, ничего не утаивая. И тогда сможешь выйти отсюда.
Она облизнула пересохшие губы и прикрыла глаза. Пауза была такой долгой, что я даже подумал, что она отключилась. Но тюремщик терпеливо ждал.
— Да, сны… — наконец выдохнула Анаана. — Здесь я вижу их особенно часто. Сон — это единственный способ хоть ненадолго вырваться из этого кошмара…