Ярина
Шрифт:
– Арсюх, а может, его тут нет?
Он подошёл к лежащему на земле дереву, аккуратно коснулся пальцем в, висящие на ветке, штаны, и выдал результат своего наблюдения.
– Есть, если не он то, кто же тут будет сушить свои портки?
Прям железобетонная логика. Только вот меня это никак не убедило.
– Ну, он же старенький. Вдруг он того… А портки так и остались висеть.
Он ухмыльнулся и снова вернулся к холму.
– Ты просто не знаешь деда Лёшу, он еще нас с тобой переживет. Деда Лёша! – отвернулся от меня и закричал в сторону торчащей из снега верхушки холма. – Деееедааа Лёшааа!
Откуда-то из-под земли раздался скрипучий голос.
–
Арсюха выпрямился и поднял вверх указательный палец.
– О! Слышала. Я тебе что говорил? – приблизился к центру пригорка и продолжил орать.
– Деда Лёша, это я- Арсений! Внучок ваш названный!
– Кто? – всё так же из глубины доносился старческий голос.
– Арсений! Вы меня помните? – крикнул он и скорчил страдальческую рожицу.
– Кто? – вопил дед.
Невольно хихикнула. Да, очень радушная встреча получается. Мне уже смешно.
– Ар - се - ний! – он аж покраснел от крика.
– А! Ярсик! Ты один?
– Не может быть, услышал! – тихо сказал мне и возвел руки к небу, а потом продолжил кричать. – Нет, со мной подруга. Её зовут Ярина!
– Кто? – скрипел подземельный голос.
– Подруга, говорю, моя! Ярина!
– Кто?
У меня начался нечаянный хохот.
– Хорош ржать. – пытался остановить меня мой друг. – Я же тебе говорил он глуховат. – и снова заорал.
– Моя подруга! Ярина! Она хорошая! Деда, открывай уже!
– Не слышу, кто?
Я больше не могла молчать и сказала первое, что пришло на ум.
– Дед Пихто!
И в следующее мгновение сильно об этом пожалела.
Дикая боль пронзила мою многострадальную правую ногу! Как будто сотни игл вонзились мне в пятку. Внутри меня проснулся огонь. Я чувствовала, как нечто живое и колючее зашевелилось в моём ботинке между подошвой и пяткой. Конечно! Мало ей сегодня досталось: и порез, и мозоль от мокрого обуви, теперь еще и это. Терпеть боль не было сил. Я поторопилась снять обувь, не устояла на одной ноге и свалилась в сугроб. Ботинок отлетел в сторону и из него выкатился ёжик. Арс, наблюдая за моими действиями, стоял и молчал в стороне. Не долго. До тех пор, пока ёжик не встал на свои человеческие ножки и не выпрямился во весь свой небольшой рост. Тут Арсений уже смолчать не смог.
– Кто это?
– Кто- кто? Дед Пихто! – раздался скрипучий голос у нас за спиной.
За нашей спиной стоял тот самый дед Лёша. Худенький старичок невысокого роста. Удивительно, но вид его так гармонично вязался с окружающим нас лесом. Он был одет в вязанный зеленый свитер, с душегрейкой болотного цвета, штаны были тёмно-зелеными. И даже аккуратные борода и волосы на голове вроде и седые, но тоже отливали зеленью. Стоял он босиком на снегу, не испытывая никакого дискомфорта. Маленькие глазки, маленькие ушки, узкие губы, и достояние на лице - необыкновенно длинный нос.
Дед Леша прищурил глаза и склонился над человеком- ёжиком.
– Пихтыч! Сколько лет, сколько зим. – обратился он к ёжику.
А Пихтыч постоял-постоял, да и упал плашмя человеческим лицом вниз. На его спине росли пихтовые иголки. Ими-то он меня и колол. Полу елка- полу человек какой-то. Дед Лёша ткнул в него пальцем несколько раз, но Пихто не пошевелся даже.
– Чего это с тобой? Дружок, ты опять помер что ль или как? Да вроде дышишь.
Дед повернул Пихтыча лицом наверх и обнюхал своим длинным носом. Клянусь, кончик носа шевелился, как живой.
– Эй, очнись, Пихтыч. Ты что сюда спать пришёл?
Я уже знала, что делать. Подползла на четвереньках поближе к человеку-ёлке, отодвинула руку деда Лёши.
– Позвольте мне его в чувства привести?
И просто разрешила огню отогреть беднягу. Провела рукой над дедом Пихто, он открыл глазки- пуговки и сел.
– Здравствуйте. – сказала, тому, кого только что вытащила из упокоя.
Да! Я опять это сделала. И опять сама того не ожидая. Но это чувство правильности происходящего, волшебство гармонии, единения с природой, как же это приятно. Свет внутри меня ликовал. Я теперь понимаю, почему род Яров так ценит этот мир. Он его создал! Создал для добра и света, для любви и мира. Его нельзя давать в обиду.
Я подняла голову и увидела, как на меня смотрят Арс и деда Лёша. И даже из моего рюкзака высунул голову Семён и уставился на меня, как завороженный. Его тут же заметил беспокойный нос деда Лёши.
– А чего это ты, внучок, подругу свою на холоде держишь. Приглашай в дом. – вывел всех из ступора дед Лёша.
– Ага. Сразу же, как вход в твой бункер покажешь.
Дед Лёша указал рукой на вполне нормальную дверь, которой не было еще несколько секунд назад. Правда она была под таким углом, что почти что лежала на земле. Арс поднял со снега мой ботинок и помог мне подняться. Надевать мокрую обувь не стала. Какой смысл? Обе ноги уже мокрые по самые колени. Да то, что пониже спины тоже. Плюхнулась я в снег неудачно конечно. Так и потопала в одном ботинке. Оглянулась назад, а от Деда Пихты уже и след простыл, и нигде его видно не было.
Дверь в землянку была установлена практически горизонтально, так что в жилище деда Лёши пришлось спускаться, словно в погреб. Но зато внутри было как в старинном доме. Я такое в музее древнего быта и ремесел видела. Тусклый свет исходил из маленького окошка на потолке и от свечки странной формы. На стенах висели всевозможные лопатки, веревки с узелками, нанизанные на нитку грибы и ягоды, в углу стоял расписной сундук, на который были уложены короткие лыжи и металлическое ведро. У стены располагалась узкая кровать с подушкой и тоненьким лоскутным одеялом, а посередине комнаты стоял небольшой стол и скамейка. На столе стоял самовар и перевернутая на блюдце чашка, в небольшой тарелке лежали сушеные яблоки. У меня слюнки потекли. Я, оказывается, такая голодная.
– Проходите, располагайтесь. – сказал деда Лёша, зажигая еще одну свечу. – Ну-ка, Ярсик, дай обувку.
Арс протянул деду мой мокрый ботинок. Дед взял его, заглянул внутрь, засунул туда руку и покачал головой. Подошел к сундуку, убрал с него лыжи и ведро, открыл крышку и нырнул по самый пояс, вынырнул и достал (ой, мамочки!) настоящие валенки и шерстяные носки.
– Ну-ка, сымай сырое всё, вот это померь. Хоть отогреешься, соплей не будет.
Я не стала отказываться от столь щедрого подарка, хоть соплей у себя с роду не видала. Просто в теплых сухих носках гораздо приятнее ходить, чем в мокрых ботинках. Носки, пропитанные грязью и кровью, сняла и свернула в комок, убрала в рюкзак. Потом выкину. А вот раны на ноге, как и не бывало. Спасибо моему огню. Мне очень нравится, каким заживляющим эффектом он обладает. Быстро натянула теплые носки деда, чтоб Арс не заметил моей абсолютно здоровой пятки. А дальше валенки. Хм. Они были размера на четыре мне велики. У деда Лёши, не смотря на маленький рост, были просто огромные стопы. Ну и ладно, главное, что сухо. Но остаётся вопрос, как просушить свои вещи, если в этом доме не было того, что хоть как-то могло послужить обогревателем. На том упавшем дереве, что осталось наверху, они будут сохнуть до самого лета. Школьные брюки тоже намокли, пока я ползала по снегу, но мне их не на что менять. Не брать же мне на сменку деда Лёшины портки.