Ярина

Орлова Екатерина Марковна

Дверь резко открылась, и в комнату вбежало два человека.

– Излучение от девчонки усиливается.

Еще бы! Огонь – он такой, он должен излучать!

Они не успели даже прикоснуться до меня, как пламя вырвалось наружу. Я поднялась с кровати, наслаждаясь видом корчившихся на полу двух здоровенных качков. Знаю, что именно огонь хочет с ними сделать. Нет, не убить, а достать ту самую тьму, что живет в них. А вот Кристина, которая стояла у окна лишь смотрела на меня с испугом. Мой свет был ей не опасен и не причинял боли. Тьмы в ней не было. Кстати, в Арсении её тоже не было. Ну, еще бы, Яромил просто не допустил бы такого в своем сыне, как и в его няне. Я улыбнулась испуганной Кристине и продолжила наблюдать за работой моего огня. Шум в коридоре отвлек меня и в этот момент в комнату ворвался человек, в чёрном пальто, который холодно приказал мне:

– Остановись, если хочешь, чтоб

твой друг остался в живых.

Я остолбенела от этих слов. Арсений у них и мне дважды повторять не надо. Я повернула огонь назад и закрыла его у себя внутри. Охранники на полу перестали корчиться и теперь лишь тяжело дышали. Мой огонь не успел доделать работу до конца и достать из них черных монстров. Здоровяки валялись на полу, отделавшись легким испугом.

– Господин Стефан, снотворное на неё не действует… – проблеяла Кристина, зачем-то оправдываясь перед входящим в комнату человеком.

– Пошли все вон! Быстро! – приказал он.

Охранники с трудом поднялись с пола, и вышли за дверь. Последней покидала помещение, Кристина. Она бросила на меня печальный и испуганный взгляд и, уходя, закрыла за собой дверь

Стефан, чьи приказы здесь беспрекословно исполняются и кого бояться, как огня, теперь насторожено разглядывал меня, как диковинную зверушку. А я его. Мой огонь, да и я сама видели в нём огромную угрозу. Он был высоким, молодым мужчиной, с красивыми чертами лица, одетый в деловой костюм и черное пальто. На безымянном пальце левой руки он вертел черный перстень- печатку. И вроде внешне обыкновенный человек, но… Это явно была лишь оболочка. Он приблизился ко мне так, что пришлось поднять голову, чтобы смотреть ему в лицо. Белки его глаз почернели, кожу располосовали черные вены, рот исказился в отвратительной гримасе. Он потянул руки к моей шее и, коснувшись её, зашипел. Мой огонь стоял на страже. Он видел то, чего не видят глаза человека. Если в тех охранниках и солдатах тьма была лишь малой частью их тел, то Стефан и был той тьмой.

 - Ярилина дочь! Дочь… - сказал он мерзким голосом и расхохотался так, что мне сделалось дурно.
– Что девчонка, обхитрил меня твой папочка? Но ни чего, мы это уже проходили.

Он резко развернулся и вышел. Дверь за ним закрылась на замок. Я стояла одна в белой ночной рубашке посередине своей тюрьмы. На руках не осталось и следа от уколов, все залечил огонь. Тишина, лишь сверху тихо шумит вытяжка. Окон в комнате нет. Была еще одна дверь, и она оказалась запертой. Сама комната белая, как больничная палата, такая же кровать и рядом с ней стул и стойка для капельницы. Вот и вся обстановка.

Что вообще происходит? Кто этот человек? Откуда вообще взялось столько черных монстров? Ведь если верить книге рода Яров, Дети Земли и Белояр уничтожили черную душу великана. Или я чего-то не знаю? И как ответ на мои вопросы, на кровати появилась та самая книга в кожаном переплете, с моим именем на обложке. Я осторожно взяла её в руки, боясь, что всё-таки кто-то её может тоже увидеть, отвернулась от двери с тала читать.

 «Прошло много лет с тех пор, как уснула Мать – Земля. Созданные родом Яров, Духи Земли вернули ей прежний облик. Но люди… Они изменились навсегда. Тьма осталась в них, как грязь на дне кувшина, отложилась осадком и не уходила более никогда. В ком-то больше, в ком-то меньше. Свет и тьма отныне боролись в каждом человеке.

Годы шли. Рос род людской. Уж везде они приспособились жить. Не страшили их ни снега, ни зной, ни моря, ни горы.

В один день шёл путник из стран дальних, горячих да пустынных, к горе, что ранее была белее света, что домом божьим и раем считалась. Сей юноша, чьё имя Ибрахим, был изгнан из дома родного, за то, что не чтил память о погибших Детях Земли. Считал он, что коль нет их более, то и не зачем им поклонятся, и лишь в Отца Всевышнего единого верил. Решил Ибрахим в родных краях построить дом божий, а в основании заложить райские камни, у Алатырь горы взятые. Подошел он к месту битвы некогда здесь проходившей, зачерпнул горсть камней, да в суме их понес в края родные, жаркие. Не знал он тогда, что в ноше той был пепел, прах черного исполинского змея. Спал дух его в белых камнях. Спал бы и далее сном беспробудным, но стали камни частью стены дома божьего. Каждый день люди прикасались к ним, руками полными греха, избавляясь от черных мыслей и от злобы в сердце. Да только от этого проснулся змей, стал вкушать людские грехи и сильнее становится. Много лет прошло, не одно поколение сменилось. Почернели белые камни от человеческих грехов. Открыл глаза змей и мир новый увидал. Видел он в каждом человеке себя. Злоба, жадность, жестокость отныне жили в людях наравне с благими чувствами. Радовался этому змей и продолжал расти. Взросла душа змея до первозданных исполинских размеров. Стало тесно ей в камнях, но выбраться из них она не могла. Каменную тюрьму охранял дух сильный и могущественный. Не видел его змей, но чувствовал, что тот дух светом был полон, да с землей сродним. Каким знакомым показался ему этот свет. Вспомнил Белояра и копье его. И как от огня Ярилиного отпрыска в прах превратился. Ненависть, словно кровь, запульсировала в камнях, и окрасила красным цветом жилы камней. Месть! Одной местью теперь был полон змей. Но не уничтожить хотела врага своего, а подчинить своей воле.

 Томилась черная душа в камнях и уж более не могла в них находиться. Каждого человека, приходящего в дом божий, змей видел насквозь. Но не мог влиять на них, как прежде. Мешал исходящий свет от духа, землю ту оберегающий. Бежать, ему надо было, да не мог. И будто услышав, его мысли пришли в те земли захватчики, а в дом божий воры, да выкрали чёрные камни. Увезли в пустыню безжизненную и уж там, не имея больше охраны, освободился змей и вселился в главного и сильного, имя которому было Абу Тахир. Из одного из черных камней сделал Абу Тахир перстень. И кто этого перстня касался, навек его рабом становился, выполнял всё, что змей ему приказывал и даже отдавал жизнь. Остальные же черные камни ему были не нужны, спрятал он их на острове на двадцать два года, а потом обратно вернул.

Снова распустило свои сети зло. Кто Абу Тахиру служил, становился его воином- сильным, могущественным и жестоким. Желание змея отомстить роду Яров не утихало, и даже наоборот, росло с каждым днём. Прознал Абу Тахир, что живёт потомок Белояра на Руси, в землях Киевских да Новгородских. И как на удачу, сбежал из Новгорода, убоявшись гнева старшего брата, сын самого князя Светослава – Владимир. Встретился с ним Абу Тахир и поведал ему Владимир о жизни своей, о том, что хоть и робич он - сын князя и рабыни, но не меньше братьев своих достоин княжить за место усопшего отца своего. Достались ему в наследство Новгородские земли, да малы они показались. Захотел получить еще и Древлянские и Киевские, отобрать их у братьев старших. Подло убил Владимир среднего своего брата Олега, столкнув с моста в пропасть. Но убоялся гнева старшего брата, Ярополка, что и братом – то не являлся, ибо приёмным был. Ярополк, тайну знал великую и силой обладал нечеловеческой, его хворь не брала, а стрелы отлетали, словно заговоренные. И главное, слушались его Духи Земли, помогали ему. С ним войну вести в одиночку опасно. А вот Владимир не просто бежал из Новгорода, не струсил, нет. Решил по уму все сделать. Армию сначала собрать самую лучшую в землях варяжских, на что в деньгах бы не поскупился, а потом уж и войной на Ярополка пойти. Понял змей, что Ярополк и есть тот самый потомок Белояра. Видел змей и черную душу Владимира, без любви и сострадания, и все больше она ему нравилась. Годился она для мести давно лелеянной.

Покинул змей Абу Тахира и вселился во Владимира. Силой своей черной подчинил армию Византийскую, варяжскуя, и вернулся на Русь. Непобедимые его войны осадили Новгород. Ярополк же, за мирный народ радея, по совету воеводы своего Блуда, ушёл в город Родну. А воевода тот предателем стал, тайно припав к перстню Владимира. Уговорил он Ярополка пойти поговорить с братом. Согласился Ярополк, но был встречен мечами под пазуху воинами Владимира. Но не убоялся старший брат младшего, ибо знал, что невредимым останется. Владимир же и пальцем прикоснуться не мог, к тому, с кем вместе в детстве игры играл. Не смогла тьма коснуться света, а уж убить тем более. Смеялся Ярополк над Владимиром до тех пор, пока не услышал крики и вой людей за окном. Резали варяги мужиков да девиц, без разбору, не жалели ни малых, ни старых. Проснулся ярый огонь в Ярополке, да только не посмел выйти. За спиной застонала любимая, что сына его в утробе носила. Другом близким, воеводой - изменником к горлу её нож был приставлен. Показал своё истинное лицо Владимир, черные глаза и жилы исказили его облик. Не видел никогда Ярополк черного змея, не знал, не ведал, что вернется он на землю в братском обличии. Уничтожил бы его, да за жизнь любимой боялся. Нашла тьма в сильном сыне Ярилы слабое место. Нет, не смерти Ярополка он желал, а унижений его и мучений. Его и всего его последующего рода.

Молвил Яроплк:

– Что ж ты хочешь, Владимир? Народ наш мирный и славный почто режешь, словно свиней не убое? Прекрати! И Настю отпусти! Хочешь меня убить, убей, брат. Аль не брат мой уже более со мной говорит.

– Ты, отродье Ярилино, моим братом никогда не был и не станешь. А люд не жалко, новый народится. К тому ж и без меня они друг друга резали, иль не так?

– Что ты хочешь?

– Хочу? Хочу править здесь. Хочу, что б имена Детей Земли забыли, а еще лучше возненавидели.