Ярмарка чудес
Шрифт:
Кирк протянул ей ветку ивы.
— Для чего это? — недоуменно спросила Анжелика.
— Нанизываешь сосиску, как это делаю я, — объяснил он и проткнул сосиску по всей длине. — Затем держишь ее над огнем до получения зажаристой корочки.
— Ты шутишь? — Она некоторое время наблюдала, а затем решила последовать его примеру.
— Когда они поджарятся, мы положим их в разрезанную булочку, сверху посыпем приправой и будем наслаждаться, — продолжал Кирк.
Его слова не расходились с делом.
Несколько минут спустя они уже жевали хот-доги. Анжелика
— Вкусно, — наконец произнесла она.
— Расскажи, как прошел урок.
Она кивнула, все еще пережевывая хот-дог. Затем проглотила его и улыбнулась.
— Мальчик действительно хороший. И думаю, он выучил даже больше, чем надо. Наши занятия подготовят его к фестивалю. Я повторяла за ним мелодию и смогла подыграть ему. Ради этого я приехала, хотя и не догадывалась, что придется давать уроки маленьким детям. Мы играли «Бабушка выгуливает твою собаку», знаешь ее?
— Конечно. — Кирк откинулся на спинку дивана, вытянув ноги. — Спасибо за помощь, девушка из Нью-Йорка.
Анжелика доела хот-дог и присела рядом с Кирком.
— Мне понравилось, хоть это и странно. Я — единственный ребенок в семье, вокруг меня никогда не было много детей.
— Почему? Разве ты не ходила в школу?
— Ходила, но мало с кем общалась. А после занятий я играла. Я была очень одаренной, и родители хотели получить с моего таланта как можно больше.
Анжелика рассказала Кирку о своей жизни в Бостоне. С каждым словом он все больше мрачнел. Казалось, у Анжелики не было детства.
Вместо гулянок, общения с друзьями она трудилась, пойманная в сети собственного дара. Он представил одинокую маленькую девочку со скрипкой. Сколько концертов она выдержала, сколько произведений сыграла…
— А как твои родители отнеслись к этой поездке? — спросил он вдруг.
Она долго смотрела на огонь, затем произнесла:
— Они не знают.
— Не знают чего?
— Где я и что делаю. Ради бога, мне двадцать четыре года, и я не нуждаюсь в чьем-то одобрении.
— Ты не должна была так поступать.
— Я могу сделать свой собственный выбор. И этот выбор — узнать больше о народной музыке.
— Анжелика, никто здесь с тобой не спорит.
Она бросила на него раздраженный взгляд:
— Ты прав. Но я впервые совершаю нечто подобное.
— Ты великолепна. — Кирк потянулся и взял ее за руку.
Мгновение она напряженно смотрела на него, а затем расслабилась. Он погладил ее пальцы.
— Твои пальцы застрахованы?
Анжелика засмеялась:
— Нет, конечно.
Поддавшись порыву, Кирк поднес ее руку к губам и поцеловал, затем отпустил ее, заметив, как по щекам Анжелики расползаются красные пятна.
Она интриговала его, притягивала. Но он прекрасно знал женщин и не хотел в очередной раз попасться на крючок. Анжелика остановилась здесь на несколько недель, а потом уедет.
— Ты всегда жил в Смоки-Холлоу? — спросила она, вытянув ноги к огню и откидываясь на спинку дивана.
Она старалась занять время беседой, чтобы отогнать воспоминания о губах Кирка, прикоснувшихся к ее пальцам.
— Нет. Когда-то я служил в армии. — Он коснулся левого уха. — Я оглох, попав под огонь.
Она поморщилась:
— Я не могу представить, как это — не слышать.
— Я привык к этому. Когда моя служба закончилась, я отправился путешествовать по Америке.
— И тебе удалось все осмотреть?
— О да.
Кирк рассказал, что начал с Нью-Йорка: осмотрел там все достопримечательности. Затем не торопясь двинулся на север, восток и юг. Найти работу в строительстве было легко. Общение с местными жителями помогло ему по-настоящему узнать людей.
Анжелика слушала Кирка, и ее внезапно охватила острая зависть. Он сделал так много всего за несколько лет. Она же сделала так мало. Места оживали, когда он делился с ней историями о своих подвигах. Случались ли эти события в горах Кентукки, или Кирк просто был одаренным рассказчиком? Анжелика смеялась над его историей о том, как он купался в холодной воде в Йосемитском водопаде, восторженно охала, когда описывал великолепие Гранд-Каньона. С легкой завистью мечтала, что сможет увидеть китов на побережье Британской Колумбии.
— Вот это жизнь! Ты можешь пойти куда угодно, работать где вздумается, двигаться дальше. Я же знаю только, как играть на скрипке, — грустно произнесла Анжелика.
— На самом деле я не очень люблю жить на чемоданах, — сказал он.
— А кому интересно, что я люблю?! Я застряла и нахожусь в ловушке с шести лет.
— В этот раз ты убежала.
— Да, выбрала дикую природу Кентукки.
Кирк улыбнулся и вновь взял ее за руку. Анжелика почувствовала дрожь во всем теле, но не отстранилась.
— Я думала, ты невзлюбил меня, — призналась она.
Он усмехнулся:
— Первое впечатление бывает обманчивым. Я судил поспешно. Давай проведем время вместе.
— Идет. А что ты с этого получишь?
— Чудесное лето.
— А разве ты не должен работать?
— Я помогаю возводить сарай Куперов.
— Звучит так, будто ты делаешь одолжение Куперам, помогая им. Ты что, независимый богач?
Кирк усмехнулся, его глаза засверкали. Анжелика ощутила, как сильно застучало ее сердце. Могла ли она действительно провести лето, изучая горы Кентукки, с этим мужчиной и легко отделаться? Когда настанет время возвращаться, ей будет очень тоскливо.
Тем не менее предложение было заманчивым.
— А ты? — задал он встречный вопрос.
— У меня есть достаточно сэкономленных денег, чтобы взять отпуск.
— Не волнуйся, у меня их тоже достаточно.
Он задумался, их взгляды встретились. Казалось, Кирк наклонялся все ближе и ближе, и ее сердце неистово билось в груди.
Вскоре на кухне зажегся свет.
— Электричество дали! — воскликнул он и вскочил.
— Мне надо домой. Уже поздно.
Время быстро пролетело. Анжелика не могла припомнить, когда последний раз наслаждалась вечером, проведенным в беседе. И держалась за руки. Она неохотно поднялась.