Ярмарка тщеславия
Шрифт:
Доброжелательная Бригс с величайшим удовольствием записала последнюю фразу.
— Захватить меня врасплох, чуть только уехала миссис Бьют! — возмущалась старуха. — Полнейшее неприличие! Бригс, дорогая моя, напишите миссис Кроули, чтобы она не трудиласьприезжать. Да, да. Может не трудиться… нечего ей приезжать… Я не хочу быть рабой в собственном доме… не хочу, чтобы меня морили голодом и пичкали отравой. Все они хотят убить меня… все… все! — И одинокая старуха истерически разрыдалась.
Последняя сцена плачевной комедии, которую она играла на подмостках Ярмарки Тщеславия, быстро приближалась. Пестрые фонарики гасли один за другим, и темный занавес готов был опуститься.
Заключительная
Проигрышами Джоза и банковыми билетами Джорджа Осборна он уплатил по счету в гостинице, владелец которой, должно быть, и по сей день не знает, как легко он мог лишиться этих денег. Дело в том, что Ребекка, подобно генералу, который перед битвой отсылает свой обоз в тыл, предусмотрительно уложила наиболее ценные вещи и отослала их с почтовой каретой, под охраной лакея Осборнов, которому было поручено доставить в Лондон сундуки своих господ. Родон с супругой вернулись в город на следующий день в той же карете.
— Мне жаль, что я не повидал старушку перед отъездом, — сказал Родон. — Она так осунулась, так изменилась, что, наверно, долго не протянет. Интересно, какой же чек я получу у Уокси? Фунтов двести… наверное, не меньше двухсот… ты как думаешь, Бекки?
Памятуя частые визиты адъютантов мидлсекского шерифа, Родон с женой не вернулись к себе на квартиру в Бромптоне, а остановились в гостинице. Ребекке представился случай увидать этих джентльменов на следующий день рано утром, по дороге к дому старой миссис Седли в Фулеме, куда она отправилась навестить свою милочку Эмилию и брайтонских друзей. Однако все они уже выехали в Чатем, а оттуда в Харидж, чтобы отплыть с полком в Бельгию, — дома была только старушка миссис Седли, одинокая и плачущая.
Когда Ребекка вернулась к себе в гостиницу, ее муж успел уже побывать в Грейз-Инне и узнать свою судьбу.
— Черт подери, Бекки, — крикнул он в бешенстве, — она дала мне всего двадцать фунтов!
Над ними жестоко подшутили, но шутка была так хороша, что Бекки громко рассмеялась, глядя на расстроенную физиономию Родона.
Глава XXVI
Между Лондоном и Чатемом
Покинув Брайтон, наш друг Джордж, как и подобало знатной особе, путешествующей в коляске четверкой, важно подкатил к прекрасной гостинице на Кэвендиш-сквере, где для этого джентльмена и его молодой жены был уже приготовлен ряд великолепных комнат и превосходно сервированный стол, окруженный полдюжиной безмолвных черных слуг. Джордж принимал Джоза и Доббина с видом вельможи, а робкая Эмилия в первый раз сидела на месте хозяйки «за своим собственным столом», по выражению Джорджа.
Джордж браковал вино и третировал слуг совсем по-королевски; Джоз с громадным наслаждением поглощал суп из черепахи. Суп разливал Доббин, потому что хозяйка, перед которой стояла миска, была так неопытна, что собиралась налить мистеру Седли супу, забыв положить в него столь лакомого черепашьего жиру.
Великолепие пира и апартаментов, в которых он происходил, встревожило мистера Доббина, и после обеда, когда Джоз уснул в большом кресле, он попробовал образумить своего друга. Но напрасно он восставал против черепахи и шампанского, уместных разве что на столе архиепископа.
— Я привык путешествовать, как джентльмен, — возразил Джордж, — и моя жена, черт возьми, будет путешествовать, как леди. Пока у
Вскоре после обеда Эмилия робко выразила желание съездить навестить свою мать в Фулеме, на что Джордж, немного поворчав, дал разрешение. Она побежала в огромную спальню, посреди которой стояла огромная, как катафалк, кровать («на ней спала сестра императора Александра, когда сюда приезжали союзные монархи»), и с чрезвычайной поспешностью и радостью надела шляпку и шаль. Когда она вернулась в столовую, Джордж все еще пил красное вино и не обнаружил ни малейшего желания двинуться с места.
— Разве ты со мной не поедешь, милый? — спросила она.
Нет, у «милого» были в этот вечер «дела». Его лакей наймет ей карету и проводит ее. Карета подкатила к подъезду гостиницы, и Эмилия, сделав Джорджу несколько разочарованный реверанс и напрасно взглянув раза два ему в лицо, печально спустилась вниз по большой лестнице. Капитан Доббин последовал за нею, усадил ее и проводил взглядом отъехавший экипаж. Даже лакей постыдился назвать кучеру адрес, пока его могли услышать гостиничные слуги, и обещал дать нужные указания дорогой.
Доббин пошел пешком на свою старую квартиру у Слотера, вероятно думая о том, как восхитительно было бы сидеть в этой наемной карете рядом с миссис Осборн. У Джорджа, очевидно, были другие вкусы: выпив достаточное количество вина, он отправился в театр смотреть Кина в роли Шейлока. (Капитан Осборн был записной театрал и сам успешно исполнял комические роли в гарнизонных спектаклях.) Джоз проспал до позднего вечера и проснулся лишь оттого, что слуга с некоторым шумом убирал со стола графины, опоражнивая те, в которых еще что-то плескалось; была вызвана еще одна карета, и тучного героя отвезли домой, прямо в постель.
Можете быть уверены, что, как только карета подкатила к маленькой садовой калитке, миссис Седли выбежала из дому навстречу плачущей и дрожащей Эмилии и прижала ее к сердцу с пылкой материнской нежностью. Старый мистер Клеп, работавший без сюртука в своем садике, смущенно скрылся. Молодая ирландка-прислуга выскочила из кухни и с улыбкой приветствовала гостью. Эмилия едва могла дойти до дверей и подняться по лестнице в гостиную своих родителей.
Если читатель обладает хотя бы малейшей чувствительностью, он легко себе представит, как раскрылись все шлюзы и как мать с дочерью плакали, обнимаясь в этом святилище. Да и когда женщины не плачут — в каких радостных, печальных или каких-нибудь иных случаях жизни? А уж после такого события, как свадьба, мать и дочь, конечно, имеют полное право дать волю своей чувствительности; это так сладостно и так облегчает! Я знал женщин, которые целовались и плакали по случаю свадьбы, даже будучи заклятыми врагами. Насколько же они больше волнуются, если любят друг друга! Добрые матери вторично выходят замуж на свадьбах своих дочерей. Относительно же дальнейших событий — кто не знает, какими сверхматеринскими чувствами наделены все бабушки? В самом деле, пока женщина не сделается бабушкой, она часто не знает даже, что значит быть матерью. Не будем же мешать Эмилии и ее матери, которые шепчутся и охают, смеются и плачут в сумерках гостиной. Старый мистер Седли так и поступил. Он-то не догадался, кто был в карете, которая подъехала к их дому. Он не выбежал навстречу своей дочери, хотя горячо расцеловал ее, когда она вошла в комнату (где он был, по обыкновению, занят своими бумагами, счетами и документами), и, посидев немного с матерью и дочерью, благоразумно предоставил маленькую гостиную в их полное распоряжение.