Ярмарка тщеславия
Шрифт:
— Да, теперь я вижу, что ваше сердце предано вашей сестре. Но я помню, как два года тому назад… по отношению ко мне… оно было так вероломно! — промолвила Ребекка и на минуту устремила взгляд на Джоза, а затем отвернулась к окну.
Джоз страшно покраснел. Тот орган, в отсутствии которого упрекала его Ребекка, усиленно забился. Он вспомнил дни, когда бежал от нее, и страсть, которая вспыхнула в нем однажды, — дни, когда он катал ее в своем экипаже, когда она вязала ему зеленый кошелек, когда он сидел очарованный и смотрел на ее белые плечи и блестящие глаза.
— Я знаю, что вы считаете меня неблагодарной, —
— Господи! Да что же я сделал? — спросил Джоз, трепеща от смущения и удовольствия. — Что же я сделал, чтобы… чтобы…
— Разве ревность — ничто? — продолжала Ребекка. — Он мучил меня из-за вас. Но что бы ни было когда-то… теперь мое сердце всецело принадлежит ему. Я чиста перед ним. Не так ли, мистер Седли?
С дрожью восторга Джоз взирал на жертву своих чар. Несколько ловких слов, нежных многозначительных взглядов — и сердце его воспламенилось вновь, а горькие подозрения были забыты. Разве со времен Соломона женщины не дурачили и не побеждали лестью даже и более умных мужчин, чем Джоз?
«Ну, теперь, если даже случится самое худшее, — подумала Бекки, — отъезд мне обеспечен и я получу удобное место в его коляске».
Неизвестно, к каким изъявлениям любви и преданности привели бы мистера Джозефа его мятежные страсти, если бы в эту минуту не вошел его слуга Исидор, чтобы навести в комнате порядок. Джоз, только что собиравшийся выпалить признание, чуть не подавился чувствами, которые вынужден был сдержать. Ребекка, со своей стороны, решила, что ей пора идти утешать свою драгоценную Эмилию.
— Au revoir, [58] — сказала она, посылая воздушный поцелуй мистеру Джозу, и тихонько постучала к его сестре. Когда она вошла туда и затворила за собой дверь, Джоз бессильно опустился в кресло и стал дико озираться, вздыхать и пыхтеть.
— Этот сюртук очень узок милорду, — заявил Исидор, все еще не спуская глаз с вожделенных шнуров. Но «милорд» не слушал: мысли его были далеко. Он то вспыхивал, мысленно созерцая очаровательную Ребекку, то виновато ежился, представляя себе ревнивого Родона Кроули с закрученными зловещими усами и его страшные заряженные дуэльные пистолеты.
58
До свидания (франц.).
Появление Ребекки поразило Эмилию ужасом и заставило отшатнуться. Оно вернуло ее к действительности и к воспоминаниям о вчерашнем вечере. В своем страхе о будущем она забыла Ребекку, ревность — все, кроме того, что Джордж уехал и находится в опасности. Пока эта оборотистая особа бесцеремонно не
После первого мгновения ужаса, охватившего Эмилию, когда перед ней сверкнули зеленые глаза Ребекки и та, шумя шелковыми юбками и блестящими украшениями, бросилась с протянутыми руками, чтобы обнять ее, — чувство гнева взяло верх, смертельно-бледное лицо ее вспыхнуло, и она ответила на взгляд Ребекки таким твердым взглядом, что соперница ее удивилась и даже немного оробела.
— Дорогая моя, тебе очень нехорошо, — сказала она, протягивая руку Эмилии. — Что с тобой? Я не могу быть спокойна, пока не узнаю, как ты себя чувствуешь.
Эмилия отдернула руку. Еще никогда в жизни эта кроткая душа не отказывалась верить или отвечать на проявление участия или любви. Но теперь она отдернула руку и вся задрожала.
— Зачем ты здесь, Ребекка? — спросила она, по-прежнему глядя на гостью своими большими печальными глазами. Та смутилась от этого взгляда.
«Вероятно, она видела, как он передал мне письмо на балу», — подумала Ребекка.
— Не волнуйся, дорогая Эмилия, — сказала она, опустив глаза. — Я пришла только узнать, не могу ли я… хорошо ли ты себя чувствуешь?
— А ты себя как чувствуешь? — сказала Эмилия. — Думается мне, что хорошо. Ты ведь не любишь своего мужа. Если бы любила, ты не пришла бы сюда. Скажи, Ребекка, что я сделала тебе, кроме добра?
— Конечно, ничего, Эмилия, — отвечала та, не поднимая головы.
— Когда ты была бедна, кто тебя приголубил? Разве я не была тебе сестрой? Ты видела нас в более счастливые дни, прежде чем он женился на мне. Я была тогда всем для него, иначе разве он отказался бы от состояния и от семьи, чтобы сделать меня счастливой? Зачем же ты становишься между мною и моей любовью? Кто послал тебя, чтобы разделить тех, кого соединил бог, и отнять у меня сердце моего дорогого, моего любимого мужа? Неужели ты думаешь, что ты можешь его любить так, как люблю я? Его любовь для меня — все. Ты знала это, и ты хотела отнять его у меня. Стыдно, Ребекка! Злая, дурная женщина! Вероломный друг и вероломная жена!
— Эмилия, перед богом клянусь, я ни в чем не виновата перед своим мужем, — сказала Ребекка, отворачиваясь.
— А передо мнойтоже не виновата, Ребекка? Тебе не удалось, но ты старалась. Спроси свое сердце — не так ли это?
«Она ничего не знает», — подумала Ребекка.
— Он вернулся ко мне. Я знала, что он вернется. Я знала, что никакая лесть, никакая ложь не отвратит его от меня надолго! Я знала, что он вернется! Я столько молилась об этом.
Бедняжка проговорила эти слова с такой стремительностью и воодушевлением, что Ребекка не нашлась что ответить.