Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
Глава 10
«МЕРТВЫЕ СРАМУ НЕ ИМУТ!»
Новый император Иоанн Цимисхий поначалу намеревался покончить со Святославом мирным соглашением, но тот не пошел на невыгодные для него условия. На запугивания Цимисхия Святослав ответил угрозой взять Царьград. Русское войско опустошило Фракию и впрямь приблизилось к столице Византии. Цимисхий направил против Святослава войско Варды Скляра, но и оно было разбито.
Обложив данью византийские Фракию и Македонию, Святослав вернулся в свой Переяславец.
Цимисхий, сам искусный полководец, был поражен победами
Одолена Волжская Булгария, полностью сокрушена Хазария, обессилена и напугана Византия, бросившая все свои силы на борьбу с могучим и стремительным полководцем. Замки, запиравшие торговые пути русов, были сбиты. Русь стала вести широкую торговлю с Востоком. В двух концах Русского (Черного) моря возникли русские военно-торговые твердыни — Тмуторокань на востоке у Керченского пролива и Переяславец на западе близ устья Дуная. Святослав одним махом приблизил свою столицу к жизненно важным центрам и придвинул ее впритык к рубежам Византии. Во всем видна рука выдающегося полководца. Даже ромеи восхищаются его мужеством, бесстрашием и умением сражаться.
Цимисхий также считал себя превосходным полководцем, и он, больше не доверяя своим военачальникам, сам решил выступить на Святослава. Он собрал все силы громадной империи.
Цимисхий выдвинулся из Константинополя с войском, отправив вперед мощный флот к Дунайскому устью, дабы пресечь связь россиян водою с Киевом. Он избрал для предстоящего сражения искусных полководцев и щедро награждал заслуги самых рядовых воинов. Цимисхий умел вселить в первых древнее римское славолюбие, а вторых приучить к древней подчиненности. Его собственная отвага было примером для тех и других.
На пути Цимисхия встретили послы Святослава, кои единственно помышляли изведать силу греков. Цимисхий, догадавшись об истинной цели русских послов, не восхотел вступать с ними в переговоры, однако дозволил им оглядеть стан греков и отпустил к своему князю. Сей поступок Цимисхия показал Святославу, что он имеет дело с весьма опасным противником.
Оставив главные силы позади себя, император с отборными воинами, с легионом бессмертных(с 13 000 конницы и 10 500 пехоты), внезапно появился под стенами Переяславца и напал на 8000 русичей, кои храбро вступили в сечу с греками. Большая часть их полегла на месте. Вылазка, сделанная из города в подмогу, не имела успеха. Однако победа весьма дорого стоила грекам, и Цимисхий с нетерпением ожидал своего остального войска. Когда оно появилось, греки со всех сторон окружили Переяславец.
Сам Святослав с 60 000 воинов находился в Доростоле. Изведав об осаде Переяславца, он намеревался прийти ему на подмогу, но тут примчал посланный императором, наместник Херсонеса Калокир и заявил, что болгарская столица уже взята.
Цимисхий схитрил, продолжая осаждать Переяславец. Наконец, ему удалось взять город приступом. Борис (только именем царь болгарский) угодил в плен со многими его сановниками. Император обошелся с ними благосклонно, уверяя (как
Однако 8000 воинов Святослава закрылись в царском дворце, не собирались сдаваться и неустрашимо отражали недругов. Напрасно Цимисхий ободрял греков. Он сам со своими оруженосцами пошел на приступ дворца, но понужден был отступить: русичи отразили натиск императора.
Тогда Цимисхий сказал: «сдайтесь, иначе сожгу дворец». «Мертвые сраму не имут!» — бесстрашно откликнулись русичи словами своего полководца, и все сгорели в пламени.
— Этот народ достоин восхищения. Русь, если соберется воедино, никому не победить.
Слова императора записал его придворный хронист Лев Диакон.
Святослав, сведав о взятии Переяславца, не показал воинам ни страха, ни огорчения и поспешил встретить Цимисхия, кой со всеми силами приближался к Доростолу. Войско императора вдвое превышало рать Святослава.
И вот 21 июля 971 года Святослав и Цимисхий сошлись — два героя, достойные спорить друг с другом о славе и победе. Каждый, ободрив своих, дал знак битвы, и при звуке труб началось жуткое кровопролитие. «До самого вечера счастье ласкало ту и другую сторону». Двенадцатьраз то и другое войско думало торжествовать победу.
Цимисхий приказал распустить священное знамя империи; был везде, где возникала опасность, копьем своим удерживал бегущих воинов и показывал им путь в сторону врага.
Ночь остановила битву. Потери с обеих сторон были огромны. И всё же войско византийцев значительно превышало рать Святослава, и он принял решение отступить в Доростол.
Утром Цимсхий осадил город. В то же самое время подоспел и греческий флот, кой пресек отступление россиян по Дунаю. Греки надвигались и откатывались назад, делая передышку и хороня убитых.
Отвага Святослава возрастала вместе с опасностью. Он заключил в оковы многих болгар, кои хотели изменить ему, окопал стены глубоким рвом и беспрестанными вылазками тревожил стан Цимисхия. Россияне, как напишет Лев Диакон, оказывали чудесное остервенение, и, думая, что убитый неприятелемдолжен служить ему рабом в аде, вонзали себе мечи в сердце, когда уже не могли спастись: ибо хотели тем сохранить свою вольность в будущей жизни. Даже жены их ополчались и, как древние амазонки, мужествовали в кровопролитных сечах. Малейший успех давал им новую силу.
Однажды в победной вылазке против магистра Иоанна, свойственника Цимисхиева, они с радостными кликами изрубили сего знатного сановника и с великим торжеством выставили его голову на башне. Нередко побеждаемые превосходящей силой противника, они с гордостью шли назад в крепость, медленно закинув за плечи огромные свои щиты. Ночью, при свете луны, выходили жечь тела друзей и братьев, лежащих в поле.
Русские воины хоронили павших, сжигая их на громадных кострах. Резали и бросали в огонь петухов — жертвы богам, убивали пленниц — жены погибшим: жизнь ведь продолжается и «там». Так пусть здесь всё сгорит в пламени. Тяжелый столб черного дыма стоял над рекой.