Ярость on-line
Шрифт:
А именно — глава Ордена выхватил оба ТТ и продырявил «всаднику» голову. Два выстрела: один в лоб, другой — в левую щеку. Хендрикс упал замертво. Глаза его были широко открыты. Вероятно, даже сообразить ничего не успел. Что касается внезапности, то здесь все козыри выпали Черепу. Один из лучших ганслингеров обитаемого Гетто, он приобрел навык неожиданности и мастерски им воспользовался — никто и глазом не успел моргнуть, как пистолеты со свистом вылетели из-под плаща. Длинноствольные металлические вихри, изрыгающие раскаленную смерть.
Не успел «всадник» коснуться земли, как Череп направил ТТ на остальных. Перекрестья
Курки ударили о бойки, бойки вскрыли капсюли. Двойной грохот. Из стволов вырвались снопы искр, следом повалил белесый дым. Один из «быков» опрокинулся навзничь. Пули пробили шею и грудную клетку. Из разорванной артерии хлестала темная, лоснящаяся в сером свете кровь.
Остались двое. Глава Ордена перевел вектор стрельбы. Прицелы зрачков ухватили новый персонаж. «Не уйдешь!» Для Курта происходящее разворачивалось неторопливо и размеренно, словно кто-то загодя заснял эту сцену, а теперь прокручивал в замедленном режиме. Пока еще не форсаж, но близко. Череп нажал на спусковые крючки. Курки о бойки, бойки о капсюли. Стволы вновь изрыгнули пламя и дым — рокот грома ворвался в черепную коробку. Пули устремились к цели, и вот новый боевик получает одновременно два смертельных ранения: в живот и грудь.
Похоже, прямо в сердце. Кусочек металла, обладавший огромной кинетической массой, во мгновение ока разорвал сердечную мышцу. А как хорошо начиналось! Соседи в восторге, «какой милый молодой человек», от девиц из старого квартала проходу нет, только получил повышение, «бригада Хендрикса — не хухры-мухры!», и — на тебе… Череп не промахивался.
… Он мог не успеть.
Когда указательные пальцы (пальцы профессионального ганфайтера с Дикого Запада) только давили на спусковые крючки, третий — и последний — «всадник» распахивал пиджак, чтобы достать какое-то оружие (вряд ли он собирался угостить главу Ордена сигарой — все знали, Череп не курит). Не пистолет, даже не автомат, а крохотный пистолет-пулемет, какой удобно носить в плечевой кобуре. У таких игрушек был даже собственный рекламный слоган, выработанный кинематографом: скорострельность, мол, такая, что «деревья можно валить!». «Всадник» действительно рассчитывал кое-кого повалить — столетний (сообразно с людскими мерками) кряжистый дуб, намертво вцепившийся корнями в землю и вооруженный парой пистолетов русского производства. Эти самые пистолеты уже укокошили троих товарищей «всадника», включая, «о горе!», Хендрикса, но убить ЕГО — пристрелить, как шелудивого пса — он не позволит, нет!
Мини — «узи» стремительно менял положение. Ствол разворачивался в сторону Черепа. Тот едва успел выстрелить. Пули пробили брюшину, разорвали сердце. Курт сознавал, — медленно, заторможено, как и все вокруг, — что бритоголовый гангстер не успеет. «Узи» вот-вот изрыгнет фонтан свинцового пламени. Очередь разрежет Черепа надвое. «О, — подумал Волк, — это было бы прекрасно… Если бы не то, что случится вскорости». (Проверять, есть ли у него в голове субмарина, начиненная взрывчаткой, Курт не желал. Пока еще нет.) Он сорвался с места, будто пружина.
«Всадник» неумолимо приближался. Нужно отдать ему должное, он был хорош. Рефлексы — как у кошки на раскаленной крыше. Пистолет-пулемет парень держал у бедра, что выдавало умелого стрелка. Левая рука держала смертоносную машинку сверху, дабы гасить жесткую отдачу.
Безволосый пригнулся и бросился в сторону, боком, намереваясь, по-видимому, сбить Черепу прицел. Удавалось — глава Ордена поворачивал пистолеты в убийственно-замедленном темпе. Не успевал. Еще мгновение, и все будет кончено. Боевик просунул палец в предохранительную скобу. «Штатного киллера», как ни удивительно, парень пока не замечал.
Это, собственно, был тот самый единственный шанс, о котором принято судачить в подобных ситуациях (для того, чтобы стать компетентным специалистом — к примеру, коронером, — следовало:
1) отбыть образовательный срок;
2) раздать по окончании кучу взяток и, наконец,
3) пристроить зад в какое-нибудь теплое кресло.
Лишь после этого можно с полным правом топтаться вокруг горы трупов, недоумевая, кто, кого, когда и почему пристрелил). Курт рассчитывал воспользоваться своим шансом — во что бы то ни стало. Он пригнулся и, когда обе лапы заняли необходимую «толчковую» позицию (мышцы и сухожилия натянулись, точно тетивы арбалетов), выстрелил собою в воздух.
«Всадник» нажал на курок. Целил он, разумеется, в Черепа. Будучи осведомленным о том, что при более-менее продолжительной очереди из автоматического оружия (особенно — пистолетов-пулеметов) ствол отбрасывает влево и кверху (трудно представить, что некоторые субъекты всерьез надеялись поразить движущуюся цель из столь грубого и неаккуратного оружия), Череп начал заваливаться набок — не потому, что его задело шальной пулей, а из сугубо практических соображений. Падая, он давил и давил на гашетки ТТ. Прицелы вцепились в боевика мертвой хваткой.
Очередь, предназначенная главе Ордена, вышла на редкость корявой и смазанной. А также короткой: пять-шесть пуль пронеслись рядом с падающим Черепом, две-три ошиблись метрами. Повторить попытку парню не удалось. Он заметил, что к нему приближается грозный метаморф — лапы расставлены, выставленные когти рассекают воздух; капюшон, полощущийся боевым штандартом, обнажил жуткую волосатую морду: горящие во тьме глаза, распахнутая пасть, полная острых клыков…
Очевидно, именно страх повлиял на реакцию «всадника».
Он с поспешностью направил пулемет на «штатного киллера» и, даже не потрудившись прицелиться (действительно, зачем? Если можно деревья валить…), вновь вдавил спусковой крючок. Гром выстрелов, слившихся в сплошную канонаду. Для ускоренного восприятия (теперь уже истинный форсаж) Курта эти колебания показались исполинскими, сросшимися телами металлическими близнецами, танцующими джигу в хороводе. Он ощутил, как над правым ухом просвистели злющие шершни. Раскаленный воздух коснулся кожи и, казалось, даже опалил шерсть.
На периферии происходящего Череп ни на секунду не прекращал пальбу. Обоймы находились в опасной близости к полному истощению, когда две пули наконец достигли цели. Выпущенные из столь мощного длинноствольного оружия, как тульский Токарева, они представляли собой колоссальную опасность. Раскаленные кусочки металла ударили «всадника» в правое плечо. Сообщенная энергия была такова, что парня развернуло на двадцать-тридцать градусов, будто флюгер, подхваченный шквальным порывом. «Узи» в руках боевика продолжал извергать фонтаны пуль. Очередь ушла в сторону, не представляя для Волка никакой опасности.