Ярость (Сборник)
Шрифт:
Без паники. Паника — это конец. Нужно заставить себя все обдумать и. решить, что он должен делать. Чего добиваться и как. Сейчас самое главное — две вещи: бессмертие и Стимулятор.
Деньги.
Денег нет.
Бессмертие.
Хорошая штука, с точки зрения будущего, которое она обещает, но он пока не умеет с толком ею пользоваться. Значит — лучше держать ее в тайне.
Как?
Замаскироваться.
Под кого?
Конечно же, под себя. Под Сэма Рида, но не Бессмертного. Сэм Рид, который выглядит лет этак на восемьдесят. Это уже каким-то боком относится к деньгам. Единственный способ добыть денег — прибегнуть к одному из своих старых трюков. Не нужно пока трогать свою драгоценную
Итак, прежде всего, немного времени и немного информации.
Информация — это безопаснее и проще. Этим надо заняться сейчас же. Узнать, что случилось за эти четыре десятилетия, что случилось с ним самим, когда и как, помнят ли о нем? Ясное дело, что он больше не общественный деятель, но где он был эти сорок лет — это вопрос.
Он перешел на перпендикулярно скользящую дорожку, которая понесла его к ближайшей библиотеке. По дороге он обдумывал, как быть с деньгами. Он был очень богатым человеком, когда Росейз брызнула в него Стимулятором. На его имя было открыто несколько счетов, но большую часть денег он спрятал в четырех тайниках. Очень вероятно, что хотя бы один из них уцелел, но под каким видом он сможет к нему подобраться, надо обмозговать. Если денежки подождали сорок лет, то подождут еще несколько часов.
У него не было даже нескольких центов, чтобы заплатить за отдельную кабину в читальном зале, поэтому он уселся за один из общих столов и низко пригнулся, пряча голову за невысокой перегородкой. Потом он включил дисплей, уткнулся глазами в экран и стал ждать.
Газетные заголовки сорокалетней давности разворачивались перед ним. Это был недельный обзор последних событий, которые он мог вспомнить.
Рип ван Винкль сориентировался во времени, прочитав газету двадцатилетней давности. Он, конечно, не узнал обо всем, что случилось пока он спал, но зато смог представить себе мир, в котором очутился. Так и сейчас, только одно могло дать Сэму почувствовать твердую почву под ногами — старая газета. За стенами библиотеки его подстерегала полная опасности неопределенность. Все, за что можно было зацепиться, слишком сильно изменилось.
Больше всего изменились мелочи — мода, прически, жаргон. Но отступление от этих мелочей как раз больше всего бросалось в глаза, поскольку более глубокие и значимые вещи обычно не выделяются.
Сэм так живо воспринимал разворачивающееся перед ним прошлое, что казалось, будто он чувствует, как Стимулятор обволакивает его лицо. При мысли об этом он снова задохнулся от приступа жажды и вспомнил, что ему нужно торопиться. Он прижался лбом к тубусу и включил ускоренную перемотку.
СЭМ РИД УШЕЛ В ГРЕЗЫ! Тонкий голос из призрачного прошлого звенел у него в ушах, а перед глазами мелькали жирные заголовки. «Сэм Рид, учредитель континентальной колонии, отказался сегодня от своей карьеры и ушел в Грезы». Все близко знавшие его поражены… был обнаружен разгуливающим по городу…».
Приводились все подробности. Сенсационное сообщение о его добровольном самоубийстве дослужило толчком к скандалу с акциями. Через четыре дня после исчезновения Сэма Рида, после того как более десяти человек видели его в состоянии грезовой интоксикации, затея с колонизацией лопнула, как мыльный пузырь.
У Робина Хейла не было никаких объяснений. Что он мог сказать? Триста процентов проданных акций лучше всяких слов говорили, что учредители Колонии были уверены в ее провале. Хейлу оставалось одно — выдержать очередную бурю. В его долгой жизни их было много — и бешеных бурь человеческих страстей, и яростных штормов непокорной Венеры. Естественно, он не устоял. Страсти были слишком сильны. Слишком многие поверили в колонизацию.
Все лопнуло, как мыльный пузырь, и не осталось почти ничего.
Имя Сэма Рида заклеймили позором. Мало того, что он оказался мошенником, он еще и сбежал, скрылся в убийственно сладких грезах. Никто особенно не ломал голову — почему. Его поступок казался явно бессмысленным. Но умные люди не дали читателям возможности обдумать столь странное поведение. Если Колонии были обречены на провал, Сэму нужно было просто подождать и спрятать деньги в надежное место. Правда, его самоубийство наводило на мысль, что он испугался, что колонизация будет успешной, но об этом уже никто не думал. Все решили, что боясь разоблачения, он выбрал самый легкий способ выйти из игры.
Расследование продолжалось, были обнаружены тайники с деньгами, которые он даже не сумел как следует спрятать. Кто может противостоять сыскной службе Куполов и проницательности Бессмертных! Они нашли и вскрыли тайники. Все четыре. Дальше излагались детали. Сэм откинулся на спинку стула и зажмурился, хотя свет в библиотеке был не очень ярким. Так, с этим все ясно.
Он видел, как Харкеры разыгрывали эту игру сорокалетней давности. Лицо Захарии Харкера стояло перед ним, будто он видел его час назад. Гладкое, улыбающееся лицо бога, снизошедшего до простых смертных. Захария точно знал, что он делает. Тогда игра только начиналась. Сэм был просто пешкой, которую нужно поскорее разменять. Он снова наклонился к экрану, чтобы посмотреть, как играли другие фигуры.
К его удивлению, Робин Хейл не отступил и начал освоение суши, несмотря на полную потерю популярности и даже откровенную враждебность. У него оставалось только одно — гарантированное право на землю, которую никто не мог отобрать у него, особенно после того, как деньги, украденные Сэмом, были найдены. По всей видимости, Хейл старался закрепиться, выстраивая свои долгосрочные планы так же, как Кланы выстраивали свои. Он рассчитывал, что со временем прошлые скандалы забудутся и он сможет снова начать борьбу и отыграть у Кланов следующее поколение.
Итак, освоение началось. Но печать сообщала об этом на удивление мало. В Куполе Делавер произошло сенсационное убийство, потом где-то была поставлена новая пьеса, и вся Венера ломилась за билетами. Только просмотрев заголовки, неделя за неделей, Сэм обнаружил коротенькое сообщение о начале работ на континенте.
Конечно, это было неспроста. Харкеры знали, что делают.
Сэм остановил бегущие заголовки и задумался. Пожалуй, план придется изменить, хотя и не слишком. По-прежнему, самое главное — деньги. Срочно. Он сглотнул слюну, смачивая измученное наркотической жаждой горло. В тайниках пусто. Что осталось? Только он сам, его опыт и его бесценная тайна, которую еще рано пускать в ход. Что еще? Документы на землю, выписанные на его имя сорок лет назад — по закону право на землю аннулированию не подлежит. Но востребовать ее на свое имя он не может, а под другим именем оно недействительно. Ладно, с этим потом.
Сейчас — деньги. Он встал и, мягко ступая, вышел из библиотеки. Теперь надо подыскать оружие и жертву. Ему не раздобыть две или три тысячи кредиток простым грабежом, это рискованно. Но если повезет, можно тряхануть кого-нибудь в темном месте на две-три сотни.
Ему повезло. Повезло и типу, которого он подловил — его череп не раскололся от удара набитым камнями носком. Заодно Сэм проверил себя и был приятно удивлен, что он в неплохой форме. Он этого не ожидал — большинство живущих под Грезой становятся перед смертью похожими на высохшие мумии. Еще одна загадка — что же он делал все эти сорок лет?