Ярость стрелка Шарпа
Шрифт:
— Так тому и быть,— сказал Генри Уэлсли.— Выкупайте их, выкупайте, и я прошу прощения за то, что вовлек вас во все эти неприятности.
— Неприятности, ваше превосходительство, скоро закончатся.
Памфри посмотрел на шахматную доску с застывшими на ней фигурами.
— Думаю, игра близится к завершению. Капитан Шарп? Надеюсь, вы составите мне компанию?
— Составлю,— хмуро ответил Шарп.
— Тогда давайте соберем золото,— бодро сказал лорд Памфри,— и покончим с этим.
Записка пришла в сумерках. Шарп со своими людьми ждал в пустом стойле конюшни посольства. Пятеро его солдат, переодевшись в дешевое цивильное платье, выглядели по-разному. Худой по природе Хэгман походил на нищего. Перкинс напоминал одного из лондонских попрошаек, кого называют уличными крысами — в надежде получить от прохожих мелочь они подбирают конские яблоки. Слэттери предстал в образе грозного грабителя, готового рассвирепеть при малейших признаках сопротивления. Харрис выглядел неудачником, этаким спившимся и оказавшимся на улице школьным учителем, а Харпер смахивал на приехавшего в город фермера, большого, добродушного и совершенно не вписывающегося в городскую жизнь в поношенном суконном пальто.
— Сержант Харпер пойдет со мной,— сказал им Шарп,— остальные ждут здесь. Не напиваться! Вы можете понадобиться мне нынче ночью.— Он подозревал, что намеченное ночное приключение пойдет не по плану. И пусть лорд Памфри настроен оптимистически насчет исхода переговоров, Шарп готовился к худшему, и стрелки были его подкреплением.
— Если нам нельзя пить, сэр,— спросил Харрис,— то зачем бренди?
Шарп принес две бутылки бренди, украденные из личных запасов посла; теперь он откупорил их и вылил содержимое в ведро, куда добавил затем кувшин лампадного масла.
— Смешай все,— сказал он Харрису,— и разлей по бутылкам.
— Будете что-то поджигать, сэр?
— Я не знаю, что мы, черт возьми, будем делать. Возможно, ничего. Но вы оставайтесь трезвыми, ждите, а там посмотрим, что будет.
Шарп думал взять всех своих людей, но священник ясно выразился, что Памфри может привести только двух человек, и если его светлость нарушит условие, сделка может сорваться. Шарп допускал возможность честной игры со стороны Монсени и решил дать священнику шанс в надежде на передачу писем. Правда, он в этом сомневался. Он почистил два флотских пистолета, которые взял в арсенале посольства, смазал маслом замки и зарядил их.
Часы в посольстве пробили одиннадцать, когда в конюшню пришел лорд Памфри. Его светлость был в черном плаще и нес кожаную сумку.
— Собор, Шарп. Снова крипта. После полуночи.
— Черт возьми! — Капитан сполоснул лицо водой и пристегнул саблю.— Вы вооружены? — спросил он у Памфри. Его светлость распахнул плащ и показал пару дуэльных пистолетов за поясом.— Хорошо. Негодяи задумали убийство. Дождь еще идет?
— Нет, сэр,— ответил Хэгман.— Но ветрено.
— Пэт, винтовка и семистволка?
— И пистолет, сэр,— ответил Харпер.
— И вот это.— Шарп подошел к стене, где висел французский ранец, и вытащил четыре дымовых снаряда. Он помнил, что говорил лейтенант-сапер об их действии в небольших помещениях.
— Есть у кого-нибудь трутница?
Харрис отдал Шарпу свою.
— Может, мы все пойдем, сэр? — предложил Слэттери.
— Они ждут трех человек,— сказал Шарп, и Памфри согласно кивнул.— Если увидят больше людей, то, скорее всего, исчезнут. Впрочем, исчезнут они в любом случае, как только получат то, что в мешке.— Он посмотрел на кожаную сумку в руке лорда Памфри.— Тяжелая?
Памфри помотал головой.
— Фунтов тридцать.— Он приподнял сумку.
— Довольно тяжелая. Готовы?
Мокрые булыжные мостовые блестели в свете фонарей, горевших в арках и на углу улиц. Порывистый холодный ветер рвал плащи.
— Знаете, что они собираются сделать? — спросил Шарп Памфри.— Заберут золото, потом тихо улизнут. Возможно, выстрелят пару раз, чтобы мы не поднимали головы. Вы не получите писем.
— Вы слишком циничны,— не согласился лорд.— Письма представляют для них все меньшую ценность. Если они продолжат публикации, Регентство закроет газету.
— Продолжат.
— Они предпочтут это.— Лорд Памфри поднял сумку.
— Они предпочтут получить золото и сохранить письма. Возможно, они не собираются убивать вас, учитывая, что вы дипломат, но для них вы стоите полторы тысячи гиней. Поэтому, если придется, они пойдут на убийство.
Памфри вел их на запад, к морю. Ветер набирал силу, и ночь наполнилась гулом хлопающей материи, покрывавшей те части собора, где еще шли работы. Шарп уже видел собор, его громадную серую стену, отражающую огни фонарей соседних улиц.
— Мы рано,— забеспокоился лорд Памфри.
— Они уже здесь,— сказал Шарп.
— Может быть, нет.
— Они здесь. Ждут нас. Кстати, вы ничего мне не должны?
— Должен вам? — удивился Памфри.
— Сказать спасибо. Сколько там, в сумке, милорд? Тысяча восемьсот или тысяча пятьсот гиней?
Лорд Памфри бросил беглый взгляд на Харпера, как бы давая понять Шарпу, что вести подобные разговоры в присутствии сержанта не следует.
— Конечно тысяча пятьсот.— Лорд Памфри понизил голос.— Спасибо, что ничего не сказали в присутствии его превосходительства.
— Я могу сделать это завтра.
— Моя работа требует затрат, Шарп, больших затрат. У вас, вероятно, тоже есть расходы?
— Меня вы не втянете, милорд.
— Я просто делаю то,— сказал лорд Памфри, пытаясь сохранить ускользающее достоинство,— что и все остальные.
— Значит, в вашем мире все врут и все продажны?
— Это называется дипломатической службой.
— Слава Господу, что я — вор и убийца.
Дойдя до конца последней улочки, они поднялись по ступенькам к входу в собор, где их встретил порыв ветра. Памфри подошел к двери слева, толкнул ее, и она со скрипом открылась. Харпер, который шел следом за Шарпом, перекрестился и преклонил колени.