Ярость стрелка Шарпа
Шрифт:
Лорд Памфри едва не расцеловал булыжники мостовой, когда они наконец оказались внизу.
— Слава богу,— сказал он.— Думаю, это всего лишь растяжение.
— Я же вам говорил, никакого перелома нет,— усмехнулся Шарп.— В конце пришлось немного побегать, но в общем все прошло хорошо.
— Это же собор! — простонал Харпер.
— Господь тебя простит. Тех мерзавцев, может, и не простит, а тебя простит. Он же любит ирландцев? Ты мне об этом все уши прожужжал.
До посольства было рукой подать. На стук вышел сонный привратник.
— Посол ждет? — спросил Шарп у Памфри.
— Конечно.
— Тогда передайте ему деньги его величества за недостачей шести гиней.— Шарп открыл сумку, в которой лежали пухленькие, туго набитые кожаные мешочки. Развязав один, он отсчитал шесть гиней и вернул остальное Памфри.
— На что вам шесть гиней? — поинтересовался лорд.
— Возможно, мне придется кое-кому заплатить,— ответил Шарп.
— Полагаю, его превосходительство захочет повидать вас утром,— уныло сказал Памфри.
— Вы знаете, где меня найти.— Шарп зашагал к конюшне, но под аркой остановился и оглянулся. Как он и ожидал, лорд Памфри направился вовсе не к зданию, где размещалось непосредственно посольство и жил Генри Уэлсли, а к себе домой. Проводив его взглядом, Шарп сплюнул.— Они, наверное, держат меня за дурака.
— Неужели, сэр?
— Точно. Ты устал, Пэт?
— Дали б волю, завалился бы на месяц, сэр.
— Придется потерпеть, Пэт. Сейчас не время.
— Не время, сэр?
— Скажи-ка мне, когда лучше всего ударить врага?
— Когда он лежит?
— Верно, когда лежит,— согласился Шарп. Его ждала работа.
Каждый из стрелков получил по гинее. Все они спали, когда Шарп и Харпер вернулись в конюшню, но проснулись, стоило только капитану зажечь фонарь.
— Пьяные есть? — спросил он.
Все посмотрели на него обиженно, однако никто не произнес и слова.
— Я должен знать!
— Я немного выпил,— сказал Слэттери.
— Ты пьян?
— Нет, сэр.
— Харрис?
— Нет, сэр. Пропустил красного вина, но совсем немного.
Перкинс с удивлением рассматривал гинею. Наверное, держать в руках такие деньги ему еще не доводилось.
— А что значат эти буковки? — Он прочитал надпись на монете, спотыкаясь при встрече с полузабытыми знаками.
— Откуда мне знать? — пожал плечами Шарп.
— Милостию Божьей король Великобритании, Франции и Ирландии,— объяснил Харрис.— Защитник веры и так далее. А ты что думал?
— Ни черта себе,— покачал головой Перкинс, на которого перечень титулов произвел сильнейшее впечатление.— И о ком же это все?
— О короле Георге, болван.
— Уберите деньги,— сказал Шарп. Он вряд ли смог бы объяснить, зачем раздал им по монете, но уж если с деньгами обращаются так вольно, то сам бог велел его парням погреть немного руки на темных махинациях людей куда более высокопоставленных.— Вам всем могут понадобиться шинели.
— Господи, мы что, идем куда-то? — поинтересовался Харрис.— В такую-то непогодь?
— Мне нужны двенадцатифунтовые снаряды и две последние дымовые бомбы. Положите их в ранцы. Вы залили в бутылки лампадное масло и бренди?
— Так точно, сэр.
— Они нам тоже понадобятся. И… да, мы кое-куда пойдем.— Ему и самому не хотелось. Уж лучше бы завалиться да соснуть, но противника нужно бить, когда он еще не оправился от предыдущего удара. В собор с Монсени пришло по меньшей мере человек шесть, а скорее всего, даже больше. Если они уже и выбрались из-под обломков, то, вероятно, отвечают сейчас на вопросы подоспевших к месту происшествия солдат. Осталась ли газета без охраны? Впрочем, даже если ее и охраняют, разразившаяся над городом буря тоже играет ему на руку.
— Возьмите, сэр.— Хэгман протянул Шарпу каменную бутылку.
— Что тут?
— Уксус, сэр. От головы. Дайте-ка, сэр, я сам. Надо всего лишь смочить повязку. Вот увидите, скоро полегчает.
— От меня же будет вонять.
— От нас всех воняет, сэр, поскольку мы — солдаты нашего короля.
Между тем буря не только не утихала, а наоборот, ярилась все пуще. Дождь хлестал сильнее, подгоняемый ветром, бросавшим исполинские волны на защищающую город каменную стену. Над сторожевыми башнями, подобно артиллерийской канонаде, грохотал гром, и молнии пронзали небо над качающимися в бухте военными кораблями.
Было около трех ночи, когда они добрались до заброшенного здания рядом с домом Нуньеса. Покопавшись в кармане, Шарп достал связку ключей, открыл замок и толкнул дверь. По пути он сбился всего два раза и в конце концов добрался до места благодаря причальной стене, приведшей куда надо. У стены прятались от непогоды и испанские солдаты, и Шарп, опасаясь, что их остановят часовые, повел своих людей строем. Расчет на то, что испанцы примут маленький отряд за гарнизонный наряд, оправдался — британцы прошли беспрепятственно. Заперев за собой дверь, Шарп повернулся к Перкинсу.
— Фонарь у тебя?
— Так точно, сэр.
— Пока не зажигай.— Шарп подробно проинструктировал Харпера и вместе с Хэгманом направился к сторожевой башне. Ночь выдалась темная, так что идти пришлось на ощупь. Они поднялись по ступенькам, и Шарп с минуту наблюдал за домом Нуньеса, но часовых не обнаружил. Хэгман, у которого было самое лучшее зрение во всей роте, тоже никого не увидел.
— Если на крыше и есть кто, то он спрятался от дождя и ветра,— сделал вывод старый браконьер.