Ярость стрелка Шарпа
Шрифт:
— Мы здесь,— сказал испанец, кладя горошинку севернее Вехера.— Неприятель здесь.— Вторая горошинка расположилась около Чикланы.— Достичь противника мы можем тремя дорогами. Первая, самая длинная, идет на восток, через Медину-Сидонию.— Третья горошина обозначила названный город.— Но нам известно, что у французов там гарнизон. Я не ошибаюсь, месье? — Лапена повернулся к Бруару.
— Весьма внушительный гарнизон,— подтвердил пленник, с хирургической точностью отделяя от туловища ножки.
— И в этом случае мы окажемся между армией маршала Виктора,— Лапена дотронулся до горошинки, обозначавшей Чиклану,— и гарнизоном.— Он указал на Медину-Сидонию.— Обойти гарнизон, сэр Томас, мы можем, если пойдем по второй дороге. Она идет отсюда на север и выходит к Чиклане с юга. Дорога плохая. Пролегает через холмы, а там у французов будут пикеты. Не так ли, месье?
— Да, да, много пикетов,— кивнул француз, расправляясь с грудной костью.— Позвольте заметить, mon generаl, что, если бы ваш chef вынул грудную кость до готовки, разделывать птицу было бы намного легче.
— Спасибо за совет, я обязательно ему передам,— кивнул Лапена и снова повернулся к сэру Томасу.— Пикеты предупредят маршала Виктора о нашем приближении, так что он будет готов. Численное преимущество на его стороне. Согласитесь, сэр Томас, что я не могу воспользоваться этой дорогой, если желаю достичь победы над противником, которой мы с вами так желаем. Но, к счастью, есть третья дорога, дорога, которая ведет к морю. Вот.— Лапена, чуть замешкавшись, положил четвертую горошинку на береговую линию.— Это место называется…— Он посмотрел на карту, но помощи от нее не получил.
— Барроса,— подсказал один из адъютантов.
— Барроса! Да, Барроса. И оттуда, сэр Томас, через пустошь — к Чиклане.
— Где нас уже будут ждать французы!
— Верно! — Лапена, похоже, даже обрадовался, что шотландец понял это.— Но здесь, сэр Томас…— Палец переместился к устью реки Санкти-Петри.— Здесь у нас генерал Сайас и его корпус. Если мы пойдем на…— Он снова остановился.
— На Барросу,— сказал адъютант.
— Да. Так вот, если мы пойдем на Барросу, то сможем соединиться с корпусом генерала Сайаса. И тогда численный перевес будет за нами! В Чиклане у противника… сколько? Две дивизии? — Вопрос адресовался Бруару.
— Три дивизии, насколько я слышал,— подтвердил пленный капитан.
— Три? — встревожился было Лапена, но тут же махнул пренебрежительно рукой.— Две, три… какая разница. Мы ударим им во фланг! Нападем с запада, разгромим и одержим великую победу. Прошу прощения, капитан Бруар.
— Вы ему верите? — Сэр Томас кивнул в сторону француза.
— Он джентльмен!
— Как и Понтий Пилат.— Сэр Томас ткнул в карту пальцем.— Пойдем по этой дороге и окажемся между французами и морем. Маршал Виктор не станет дожидаться нас в Чиклане. Он выйдет на перехват. Хотите посмотреть, как нашу армию сбросят в море?
— И что же вы предлагаете? — холодно поинтересовался Лапена.
— Идти на Медину-Сидонию и либо разбить гарнизон,— сэр Томас снял с карты и отправил в рот соответствующую горошину,— либо не трогать их — пусть себе отсиживаются за стенами. Атаковать осадные позиции.
Заставить маршала Виктора гоняться за нами, а не маршировать ему навстречу.
Лапена удивленно посмотрел на шотландца.
— Я вами восхищаюсь,— сказал он после недолгой паузы.— Вашей живостью и желанием драться. Вы всех нас вдохновляете.— Адъютанты согласно закивали с самым серьезным видом, и даже капитан Бруар вежливо склонил голову.— Но позвольте кое-что объяснить. Французская армия, в чем мы согласны, находится здесь.— Захватив пригоршню горошин, Лапена расположил их полумесяцем у Кадисского залива, от Чикланы на юге до трех фортов на болотах Трокадеро.— Если мы атакуем отсюда,— он постучал по дороге из Медины-Сидонии,— то окажемся в центре их позиций, и тогда противник может окружить нас с флангов. Мы избежим этой опасности.— Генерал поднял руку, останавливая начавшего было возражать шотландца.— Если пойдем отсюда,— его палец коснулся дороги из Вехера,— то сможем ударить по Чиклане, но тогда ничто не помешает французам атаковать наш правый фланг. А вот если зайти с востока, из…
— Из Барросы, сеньор.
— Из Барросы, да, то уже мы нанесем удар по их флангу. Сильнейший удар! — Лапена ударил кулаком по столу, показывая, сколь сильным будет удар.— Да, конечно, они попытаются двинуться на перехват, но им придется идти через город! А это нелегко. И мы успеем разбить армию Виктора еще до подхода подкреплений. Ну? Я убедил вас? — Испанец улыбнулся. Сэр Томас промолчал. Не потому, что сказать было нечего, а потому, что приходившие в голову слова не укладывались в рамки приличий,— Кроме того,— продолжал Лапена,— командую здесь я, и я уверен, что победа, которой мы оба желаем,
может быть достигнута маршем по побережью. Погружаясь на корабли, мы этого знать не могли, но командующий обязан быть гибким, не так ли? — Не дожидаясь ответа, он постучал по пустому стулу.— Садитесь, сэр Томас. Составьте компанию. Пост начинается в среду, а там до самой Пасхи никаких курочек. Вы только посмотрите, как прекрасно капитан Бруар ее разобрал.
— К черту вашу птичку,— бросил сэр Томас по-английски и, повернувшись, шагнул к лошади.
Проводив шотландца взглядом, Лапена покачал головой, однако ничего не сказал. Между тем капитан Бруар, ставя тарелку, раздавил фасоль, а когда смахнул кашицу на землю, на карте возле Барросы осталось буро-красное, цвета крови пятно.
— Какой я неловкий,— пробормотал француз.
На генерала Лапена сие происшествие впечатления не произвело.
— Прискорбно, что Господь в мудрости своей определил нашими союзниками англичан,— вздохнул он.— С ними так трудно.
— Грубые создания,— сочувственно заметил Бруар.— Им недостает утонченности, свойственной испанцам и французам. Позвольте положить вам кусочек, ваше превосходительство. Предпочитаете грудку?
— Вы правы! — воскликнул генерал, приятно пораженный тем, что капитан так ловко ухватил суть проблемы.— Им недостает нашей утонченности. Нашего изящества. Нашего…— Он щелкнул пальцами, не находя нужного слова.— Нашего вкуса. Благодарю вас.
Генерал уже все решил. Он пойдет той дорогой, что предлагает кратчайший путь домой. Он пойдет на Кониль.
Другой спор случился после полудня. Лапена хотел выступить той же ночью, сэр Томас протестовал, указывая на то, что противник уже близок и что солдатам следует идти в бой свежими и отдохнувшими, а не измотанными после ночного марша по незнакомой местности.
— Тогда выйдем вечером,— уступил испанец,— и устроим привал в полночь. До рассвета отдохнем и будем готовы.
Но прошла полночь, потом и вся ночь, а они все еще шагали. Колонна снова заблудилась. Армия останавливалась, отдыхала, снималась с места, шла, снова останавливалась, шла в обратном направлении, разворачивалась, ждала и снова шла. Солдаты тащили на себе ранцы, патронные сумки и оружие, и, когда останавливались, никто не смел снять с себя хоть что-нибудь, потому что сыграть подъем могли в любой момент. Отдохнуть толком не удалось, и к утру все едва держались на ногах. Сэр Томас в очередной раз проехал в голову колонны. Сидевшие у дороги красномундирники хмуро поглядывали на командующего, как будто именно он был виноват в том, что им не удалось выспаться.
Генерала Лапена и его адъютантов шотландец нашел на лесистом пригорке. С десяток окружавших их гражданских горячо о чем-то спорили. Увидев сэра Томаса, испанец кивнул.
— Не уверены, куда идти.
— Кто они такие?
— Наши проводники.
— И они не знают дороги?
— Знают. Но каждый предлагает свой маршрут.— Лапена улыбнулся и пожал плечами, как бы говоря, что и такое тоже случается.
— Где море? — резко спросил сэр Томас. Проводники смолкли, посмотрели на него и указали на запад. Никто не возражал.— Что ж, похоже, так и есть,— язвительно сказал он, указывая туда, где уже светлел край неба,— если учесть, что солнце обыкновенно встает на востоке. И в таком случае Барроса — там.— Он вытянул руку на север.