Ярость суккуба

Мид Райчел

Он запнулся, и слава богу. Если бы он сейчас сказал: «Поэтому я до сих пор люблю тебя», я бы не выдержала.

Он подошел ближе, я сделала глубокий вдох.

— Мне было бы легче, если бы ты сказал, что просто считаешь меня сексуальной.

С этим я еще могу смириться, так проще, а вот глубокие чувства…

Сет грустно улыбнулся, подходя еще ближе, так что я почувствовала его дыхание.

— Считаю, поверь мне. И мне было бы намного легче, если бы ты не была такой… удивительной.

У меня перехватило дыхание. Сейчас мы были так близки, что казалось, каждый атом пространства,

каждая клетка моего тела вибрирует с удвоенной силой. У Сета на лице было написано, как сильно он хочет меня. Он просто источал желание, и я отражала его, словно зеркало. Однако он ждал моего разрешения. Казалось, одно маленькое «да» — и он просто взорвется.

В отчаянии я уговаривала себя не делать этого. Вспоминала, как грустно мне стало, когда он ушел от меня к Мэдди вчера. Пыталась думать о Мэдди, вспоминая ее радостные, простодушные глаза, смотревшие на меня с таким доверием. Думала о Данте. Но все было бесполезно, потому что сейчас для меня существовал только Сет, только ощущение счастья от его присутствия.

Я подалась вперед, взяла его руку и положила себе на шею. Этого оказалось достаточно: он провел пальцами по моей шее, затем по плечу, словно ненароком опуская бретельку платья, обнажая грудь. Соски уже затвердели, он снял с меня платье, полностью обнажив грудь, взял ее ладонью, нежно сжал, очерчивая пальцами контуры.

Другая рука Сета скользнула ко второй груди, все еще скрытой шелком платья. Я прижалась к нему, наши губы встретились в жарком поцелуе. Вчера наши поцелуи были робкими и нежными, сегодня я чувствовала, что в них появилась дикая страсть, во мне проснулся животный инстинкт, который заставлял меня хотеть его прямо сейчас.

Если честно, то так и произошло. Я покачнулась под его натиском, он мягко прижал меня к стене, продолжая ласкать грудь. Я обвила руками его шею, нежно и в то же время сильно зарываясь пальцами в его волосы. Он раздел меня до пояса, гладя и лаская мое тело, мои бедра, скользя пальцами по тонкому шелку чулок. Заведя руки мне за спину, он задрал платье и положил мои бедра себе на талию, но полностью платье снимать с меня не стал. Его рука скользнула под черные кружевные стринги, будто спрашивая, готова ли я принять его.

Без сомнений. У меня между ног было тепло и влажно, его палец вошел в меня так легко, что он попробовал двумя, потом тремя, я застонала и выгнулась, его пальцы скользили туда-сюда, он покрывал мою шею неистовыми поцелуями, а я пыталась расстегнуть его джинсы. Когда мне это наконец удалось, он сжал мои бедра и развернул меня лицом к стене, задрал юбку повыше и приспустил мои трусики, я наклонилась и оперлась руками о стену.

Он мощно и глубоко вошел в меня, даже не пытаясь помучить меня ожиданием. Крепко сжимая мои бедра, он двигался во мне резкими толчками, отчаянно пытаясь дать выход желанию, которое я видела в его глазах сегодня вечером, желанию, которое было так хорошо мне знакомо… Я вскрикивала при каждом толчке, хотя знала, что надо вести себя тихо, на случай, если кому-нибудь из персонала понадобилось вернуться в магазин. Но тихо не получалось: меня полностью захлестнули желание, неуправляемая страсть, греховное, первобытное вожделение, которое поглотило нас обоих.

А где-то в дальнем уголке моего сознания билась мысль: «Это Сет. Сет, Сет, Сет… мужчина, которого я люблю больше всех на свете». В тебе — целая вселенная.

Его руки скользнули к моей груди, понуждая меня сменить положение. Все это время он не сбавлял быстрого темпа. Сет сильно сжал мои соски, и я закричала громче, думаю, это еще больше возбудило его, заставляя резче входить в меня. При этом ему прекрасно удавалось держать ритм. Желая доставить ему большее наслаждение, я совершенно перестала сдерживать себя, и чем громче я кричала, тем сильнее его тело сливалось с моим. Однако я кричала не специально, чтобы возбудить его, я просто наслаждалась приближающимся экстазом, поразительной силой происходящего.

Когда меня наконец стали сотрясать волны оргазма и жар между бедер достиг небывалого накала, я обнаружила, что кричу его имя. Я почувствовала, что между ног стало еще влажнее, Сет застонал и вошел в меня так сильно, что я ударилась о стену, он сжал мою грудь, впиваясь в нее ногтями, его тело еще долго била крупная дрожь, пока стоны становились все тише и тише.

Когда он вышел из меня, мне показалось, что я лишилась части собственного тела. Но я взяла себя в руки, выпрямилась, прислонившись к стене, попыталась восстановить дыхание и хрипло сказала:

— Господи, это ужасно.

На лице Сета отразилось изумление. Потом — обида.

— Ужасно?

— Нет, не в этом смысле — но как-то грязно, непристойно. Порно какое-то.

— И что? Мы не должны так делать? — Он сделал шаг вперед, обнял меня за талию и поцеловал в шею.

— Ну… мы… черт. Нет, не должны. Вообще не должны. Просто вчера… не знаю, как объяснить. Вчера мы занимались любовью, а сегодня…

— Трахались? — с готовностью подсказал он.

— О боже, — простонала я. — Сет Мортенсен только что сказал слово «трахаться»! Вслух! Конец света!

Он засмеялся и чмокнул меня в щеку:

— Ну, я не такой уж невинный агнец. Ты же читала мои книги.

— Ну и что. Ты же не О'Нейл. Только не говори мне, что ты тоже любишь кулачные бои!

— Мм… ну, в последнее время не очень.

Мы стояли, обнявшись, наслаждаясь приятной истомой, разливавшейся по нашим телам. Но вскоре, как и в прошлый раз, между нами возникла какая-то неловкость, даже и без телефонных звонков Мэдди. Я осторожно высвободилась из его объятий.

— Тебе, наверно, пора… — Я была почти уверена, что от меня он пойдет к Мэдди.

— Да, но… — Он вздохнул и потер лоб. — Это гораздо труднее, чем я думал.

— Что — это? Завести интрижку на стороне?

Он поморщился.

— Да нет. Я имею в виду, что я так долго мечтал о том, как мы занимаемся любовью, мечтал, что ты вдруг перестанешь быть суккубом. Я постоянно ругал себя за то, что думаю только о сексе. И вот наконец это случилось: ты не суккуб, мы занимаемся любовью, и в этом нет ничего поверхностного и легкомысленного, наоборот — это самое сильное переживание за всю мою жизнь. Это не просто интрижка на стороне. Если бы между нами не было таких глубоких чувств, было бы гораздо легче. И тогда первый раз действительно мог стать последним.